Читать книгу - "Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание - Леонид Михайлович Млечин"

сделать все, что нужно, без чужой помощи. Я сам могу выполнить свой долг. Я благодарен тебе и Симидзу за то, что вы помогли мне приспособиться к жизни в горах, но я офицер, и я отвечаю за ведение боевых действий на острове.

Посмотрев на Огава безо всякого уважения, Касима высокомерно произнес:

— Господин лейтенант! Последите-ка лучше за собой. Оставьте при себе ваши поучения, я сыт ими по горло.

— Поучения?! — взвился Огава. — Я говорю о фактах. Я делаю тебе замечания только в том случае, если ты совершаешь ошибки.

— Ты бездельник, ни на что не годишься…

Минуту они смотрели друг на друга с ненавистью, готовые к схватке. Первым пришел в себя Огава. Он понял, что теряет контроль над собой. Лейтенант взвалил на себя поклажу и двинулся вперед. Он не сделал еще и десяти шагов, как в спину ему больно ударил камень, брошенный Касима.

Огава повернулся и увидел, что Касима поднял с земли еще один камень.

— Перестань, идиот! — закричал Огава.

Его слова только раздразнили Касима.

— Кто тут идиот? — кричал он. — Я не идиот! Я знаю, кто на моей стороне и кто против меня. Ты не слушаешь меня, значит, ты не на моей стороне. Ты — враг! Ты — враг Японии, и я убью тебя!

Огава опять сбросил свою поклажу, выпрямился и посмотрел Касима прямо в глаза.

— Мы уже давно вместе, — сказал лейтенант. — Если я отдаю какой-то приказ, то делаю это только потому, что считаю это необходимым для Японии. Я считаю тебя своим товарищем. Всегда старался не делать и не говорить ничего такого, что тебя могло бы обидеть. Это было нелегко, потому что я тоже человек. Думаешь, я не слышал твоих слов о том, что именно из-за меня солдаты попали в плен, Акаги убежал, а Симидзу погиб?

Я в твоем характере уже разобрался, — продолжал лейтенант. — Ты критикуешь меня в четырех случаях. Когда погода портится, когда враг оказывается более сильным, чем мы предполагали, когда ты устал и все идет не по плану и когда ты голоден. Сейчас, как я понимаю, ситуация номер четыре — ты очень голоден.

— Заткнись! — не унимался Касима. — Я же сказал, что устал от твоих поучений.

— Хорошо, — сдался Огава. — Если ты по-прежнему желаешь убить своего единственного товарища, валяй. Я готов оказать тебе услугу, умерев. Но запомни, что после моей смерти тебе придется все делать одному. То есть сражаться за двоих.

Океан бушевал рядом с ними, но они не замечали рева волн. Они стояли в молчании лицом к лицу.

Прошла минута, и Касима сказал уже значительно спокойнее:

— Господин лейтенант, вы будете указывать дорогу.

Огава молча кивнул, и они стали подниматься в гору.

Жители острова называли японцев «горными бандитами» или «горными дьяволами». Без сомнения, у них были все основания ненавидеть японцев.

Однажды в сезон дождей Огава и Касима решили навестить одну из деревень и пополнить запасы. Они увидели молодую девушку и мальчика, которые мыли овощи, только что собранные на поле. Было уже темно. Японцы последовали за ними и скоро вышли к небольшой хижине, поставленной между банановыми деревьями. Вскоре появился мужчина средних лет. Он принес из леса хворост на растопку, завязав его в платок.

Возле хижины японцы увидели овцу и небольшой запас дров.

Девушка и мужчина, который, вероятно, был ее отцом, принялись готовить ужин на жаровне перед самым входом в дом. Чуткие носы японцев сразу уловили волнующий аромат жаренного на решетке мяса и лапши под острым соусом, приготовленной с мелкой рыбешкой, крабами, устрицами, кусочками свинины и яйцами.

Японцы влезли в дом через боковое окно, завешанное соломенной циновкой. Спальные циновки были аккуратно скатаны и сложены в углу.

В доме была только пожилая женщина.

Она возилась у очага, на котором филиппинцы готовят в холодную погоду. Дым выходит через отверстие в крыше. Увидев японцев, она ужасно закричала.

Ее муж и дети вбежали в хижину и остановились на пороге — Касима молча направил на них винтовку. Огава тем временем шарил по дому.

Огава взял у мужчины его фонарик, но батарейки в нем уже кончались. Из еды в хижине нашлось немного риса. Японцы не обнаружили ни сигарет ни сахара. Огава прихватил еще пару сандалий.

— Больше тут ничего нет, — сказал он, — пошли.

В этот момент мужчина что-то стал говорить. Японцы поняли, что он просит разрешения снять котел с огня. Затем он пригласил японцев разделить с ними трапезу.

— Не станем отказываться, верно? — спросил Касима.

— Конечно, — с готовностью подхватил голодный Огава.

Вдруг они заметили, что пожилая женщина исчезла. Без сомнения, она побежала за полицией. Но японцев это не лишило аппетита, они знали, что у них есть время. Кроме того, японцы решили заставить этих людей пожалеть, что они посмели обратиться в полицию.

Доев, японцы направили винтовки на отца и дочь и сказали:

— Пойдете с нами.

Мужчина, отчаянно жестикулируя, стал говорить, что они накормили японцев, ничего для них не пожалели, зачем же те ведут себя так жестоко?

Огава вытащил спички, показывая, что сейчас подожжет хижину. Девушка начала молиться. Местные жители в основном были христиане, и в этом доме на стене висело изображение Христа.

Огава решил, что достаточно их напугал.

В этот момент они услышали выстрел, и пуля пронзила крышу. Девушка легла на пол, а мужчина бросился вон из хижины. У японцев на миг возникло желание устроить перестрелку, но они пожалели драгоценные патроны.

Они ушли в джунгли. Полиция не стала их преследовать.

Через несколько месяцев они опять ограбили один из домов и на обратном пути попали под перекрестный огонь. Они снова быстро исчезли, но одна пуля рикошетом попала Огава в колено.

Зато они раздобыли новенькую водонепроницаемую палатку, изготовленную в Японии. Это было приятное приобретение. Но скорость, с которой полиция теперь прибывала по сигналу местных жителей, насторожила японцев. Они поняли, что должны быть осторожнее.

В последний день 1971 года они стирали одежду в чистой и прозрачной речке.

Это действительно была большая стирка: китель, брюки, фуражка — все, что они носили в течение года, должно было подвергнуться очищению.

Когда они закончили, Касима вдруг спохватился:

— Мои брюки уплыли! Наверное, их унесло течением.

Это было плохо. Течение могло прибить злополучные брюки к берегу где-то у рыбацкого селения, и рыбаки поняли бы, что японцы рядом.

Касима и Огава спустились вниз, по течению, надеясь, что настигнут брюки, но тщетно.

Касима опять впал в дурное настроение.

— Все неприятности из-за вас. Если бы вам не пришло