Читать книгу - "Анабиоз - Илья Бушмин"

— А вот тут болит?

— Все болит.

Это было правдой. Болел даже рот, поскольку губы были разбиты, а десна распухли и кровоточили. Последствие удара кастетом.

— Хм.

— И дышать трудно.

— Еще бы, — почему-то обрадовался врач. Поняв, что это неуместно, он кашлянул и с серьезным видом поднял рентгеновский снимок, изучая его на свет. — Ну что, переломов у вас нет. Только трещины. Три ребра. Вот, видите? Но ни одно не сломано. Вам очень повезло.

— Тут скорее опыт, чем везение.

— О. Часто били?

— Бывало. Но в основном бил я.

— О, — повторил врач.

Из кабинета я вышел, когда часы на дисплее моего сотового показывал два часа ночи. В коридоре скучал опер с цепью на шее. Тот, который был хохотунчиком. Вот и сейчас он бодро вскочил и просиял.

— Наконец-то. Чего так долго?

— Уход за организмом не требует суеты. Особенно, если этот организм сначала избивали битой, а потом…

— Хватит про дверь, — обиделся опер. — Сам виноват. Какой дурак прижимается к двери, которую снаружи могут выбить?

— Тот, который об этом не знает.

По пути в травмпункт полицейский сообщил мне подробности «блестящей» операции. Собственно, операция на самом деле оказалась блестящей. Как только я исчез, отправившись в туалет, Алина нырнула в мою сумку. Камера была миниатюрной, вшитой между внешним слоем и подкладкой, поэтому клофелинщица ее не обнаружила. К тому же, Алина искала исключительно деньги. Толстая пачка купюр находилась между сложенными в сумку вещами. Алина мгновенно заграбастала их и спрятала в собственную сумочку. Алина покосилась на бармена и кивнула ему, после чего спокойно принялась за пиво. Весь этот процесс замечательно зафиксировала видеокамера, находившаяся прямо перед ее носом.

А в самом дальнем помещении бара «Эверест» располагался кабинет, где наркоман — он являлся, ни много ни мало, совладельцем заведения — играл в карты с Рыжим. И периодически поглядывал на монитор. Особенно, когда увидел, что Алина отправилась на охоту за очередным лохом. Ту же картину увидел и Потап, который немедленно признал в лохе своего старого знакомого, то бишь меня. После чего наркоман и рыжий вооружились битой и кастетом и рванули к туалету восстанавливать вселенскую справедливость.

Они притащили меня в подсобку и принялись приводить в чувство с помощью мата и бейсбольной биты. А тем временем бравые полицейские ЛОВД на станции «Самара» на трех машинах подлетели к бару. Ворвавшись внутрь, опер с наколками рявкнул бармену, приказывая вырубить шарманку. Тот самый момент, когда в «Эвересте» пропала музыка. А опер с цепью шагнул к Алине. Сексуальная брюнетка была находчивой и уже засунула руку в сумочку, чтобы скинуть деньги. Опер набычил и без того мощную шею и доходчиво объяснил гражданке, что избавляться от вещественных доказательств противозаконно и влечет за собой последствия. Прямо так и сказал: «Грабли на стол, или пальцы переломаю, сука, вкурила?».

Пока оперативник требовал пригнать понятых, уже томящихся в полицейской машине, его напарник оставил охрану бара на откуп трем ППСникам, а сам двинулся к туалету — обрадовать меня. Но вместо этого взгрустнул сам, ибо в туалете никого не оказалось. Зато на полу красовалась полоска крови из моего разбитого кастетом рта. А потом он услышал крики в глубине подсобных помещений и пустился выполнять свой служебный долг.

— Заштопали рожу-то? — осведомился опер, когда мы вместе вышли из дверей травмпункта. — Мда, ну и видок у тебя… Скула распухла, вместо губ лоскуты какие-то, глаз заплыл…

— Спасибо за поддержку. Я это очень ценю.

— До свадьбы заживет!

— Отдельное спасибо за оптимизм.

Опер нахмурился.

— В Москве все гопники так говорят, или только ты?

— Подбросите домой? Спать хочу, с ног валюсь.

— Тут это, — опер покряхтел. — Такое дело… Тебе в отделение надо.

— Что? — сказал я это слишком эмоционально и тут же пожалел, потому что губа отозвалась такой болью, что захотелось разбить череп об стену. Подождав, пока боль уляжется, я прохрипел: — Зачем?

— А заявление кто писать будет?

— Какое, к черту, заявление? Мы так не договаривались.