Читать книгу - "Ошибка Творца - Дарья Дезомбре"

Человек, который мог им помочь, смотрел в окно. Он занял кабинет и должность Шварца, но новый пост никак не отразился на его облике: все тот же растянутый свитер, мятый воротничок рубашки, залысина. Нет, ничего директорского в облике Калужкина не появилось.

— Вы, Маша, в силу своей молодости не помните этого времени, — медленно начал он, когда та задала ему свой сакраментальный вопрос. — Наука разваливалась как карточный домик, наши натренированные талантливые мозги были никому не нужны. Зарплату — даже те копейки, которые нам полагались, задерживали по полгода. Востребованы были лавочники. Лавочники и бандиты. Но мы с Борей не умели торговать ширпотребом. И гордо носить кожаные куртки и спортивные костюмы марки «Адидас» с оттягивающими карман пистолетами тоже. А семья у Бори уже имелась, и ее надо было худо-бедно кормить. И мы сделали то, что делали тогда сотни ученых по всей стране — медиков, физиков, математиков: попытались использовать наши знания в каких-то смежных областях. Наверное, даже точно, исходя из того, чем это закончилось, мы поступили неправильно. Но нам банально нужно было что-то есть.

— И чем это закончилось? — тихо спросила Маша, и Калужкин наконец оторвал глаза от пейзажа за окном.

— Лебедев вам не рассказал? Это закончилось смертью одного из малышей. Поднялся страшный скандал. Нас обоих уволили из института. Конечно, много было и тех, кто просто завидовал нашему успеху и внезапно свалившимся деньгам. Но мы с Борей сами были в таком шоке от случившегося, что предпочли свернуть свою деятельность.

— Вы сбежали, — кивнула Маша.

— Да. Можно и так сказать, — с мягкой улыбкой качнул головой Калужкин. — Боря — в Штаты, куда его, ученого с уже мировым именем, давно звали. А я — в глухую провинцию.

— Евгений Антонович, — Маша вынула из папки на коленях и положила на стол новому директору листок, — кто эти двое? Последние инициалы в списке?

Калужкин на секунду склонился над бумагой.

— Понятия не имею, — поднял он на Машу близорукие глаза за стеклами с большими диоптриями.

— И вы также не в курсе, что за частный детектив приходил к профессору за месяц до смерти?

— Это, очевидно, личные Борины дела. Я не имел обыкновения ими интересоваться, — пожал плечами Калужкин.

— Да нет. — Маша аккуратно положила листок обратно в папку. — Не совсем. Первые инициалы принадлежат выросшим у вас в пробирке детям. Сказать, что это личные дела Бориса Леонидовича, было бы неправильно. Это ваши общие дела. Они родились с вашей помощью, и теперь все трое — убиты. Я не говорю, что вы как-то связаны с их смертью, но то, что этот листочек оказался в сейфе покойного Шварца, случайностью быть не может.

В дверь тихо постучали.

— Войдите. — Калужкин поднял глаза, и лицо его вдруг неуловимо изменилось, став мягче и — спокойнее.

В дверях стояла Бронислава с чашкой кофе.

— Здравствуйте, простите, что помешала, — произнесла она, едва взглянув на Машу, и, пройдя, поставила чашку горячего кофе на стол перед Калужкиным. Маша переводила взгляд с одного на другого. Броня едва заметно кивнула, будто выполнила одной ей знакомый ритуал. Калужкин в ответ улыбнулся, но спасибо не сказал, а лишь молча проводил ее глазами. «Странно, она не предложила мне кофе, — подумала Маша. — И еще — я, похоже, ошиблась. Что-то поменялось. И очень серьезно. Только вот — что?»

Впрочем, вряд ли ей расскажет об этом Калужкин. Маша попрощалась и уже направилась было к выходу… Но на пороге не выдержала, обернулась: ей было неприятно, что этот взрослый, умный и добрый человек так себя с ней ведет.

— Очень жаль, что вы не хотите сказать мне правды, — сказала она, держась за ручку двери. — Я уверена, что вы знаете о той давней истории много больше, чем говорите. Если все так, как я думаю, то в списке Шварца, среди неопознанных инициалов, фигурируют еще две будущие жертвы. И в этом случае ваше молчание сейчас, здесь, является преступлением.