Читать книгу - "Опасная охота - Валерий Еремеев"

В это самое время вентиляция прекращает работать и темный фабричный дворик окутывается тишиной. Мы немного стоим и прислушиваемся к новым для нас ночным звукам, потом осторожно, почти на цыпочках, продвигаемся дальше, держа наготове стволы.

Часть территории, та, что ближе к воротам, освещена тусклой лампочкой, другая, непосредственно возле производственного здания, окутана мраком. Двор фабрики завален разными железками, деревяшками и прочим барахлом. Пройдя шагов десять, мы натыкаемся на автомобиль BMW точно такой же модели и, похоже, одинакового цвета, как и тот, на котором мы так лихо катались по городским окраинам. Осторожно обходим его вокруг. В кабине никого нет. Черт, наверно они здесь закупают эти тачки оптом. Если так обстоят дела, то может и мне стоит бросить гнуть спину в «Зете +» и попросить Федорова взять меня сюда на работу? Сказал бы, что я хороший знакомый Беднова и этого Гливанского и, что это они посоветовали мне направиться сюда. Может и мне тогда перепадет такая лайба!

— Не нравиться мне эта внезапная тишина, — чуть слышно шепчет Сорока. — Давай-ка я пойду вперед, попробую найти вход, а ты оставайся здесь и прикрывай меня.

Это разумно. Если нас обнаружили, то глупо представлять собой одну сплошную мишень. Я остаюсь возле BMW, а Сорока удаляется в сторону здания. Напрягаю глаза, пытаясь не потерять из виду его чуть заметную во мраке фигуру.

Дойти до здания ему не удается. Несколько чередующих друг-друга чуть слышных хлопочков, напоминающих тихую, короткую барабанную дробь и Сорока как срезанный колос подает на спину.

Я просекаю, что это была автоматная очередь, причем оружие было с глушителем. Сам я в ответ выстрелить не успеваю, так как, следя за Игорем не заметил точно откуда вели огонь. Думаю, что нас засекли еще до того как мы проникли во двор, и заранее сделали засаду. Если бы мы шли вдвоем, лежать бы нам сейчас рядышком.

С досады кусаю себе локти. Может Сорока еще живой, но помочь я ему ничем не могу. Выйти сейчас из своего укрытия равносильно самоубийству. Пока я сижу прикрытый корпусом BMW, я в относительной безопасности. Даже если меня и заметили, то вряд ли они станут курочить такое добро. Обойти меня, так чтобы я ничего не увидел, не удастся. Плохо, что я не знаю, где засел этот невидимый снайпер.

Ситуация патовая. Я не могу идти дальше, а он не может пока стрелять. Но долго так продолжаться не может. Кто-то из нас двоих должен сделать первый шаг, тот самый шаг, который может стать последним. Проиграет тот, у кого слабее нервы. Интересно, а как у него с нервишками? Неплохо бы проверить. Исходя из собственного опыта, думаю, что они сейчас должны быть сильно напряжены, если конечно кожа у него не такая толстая как у бегемота.

Китайская поговорка гласит: если враг напал на тебя врасплох, и ты еще жив, он в твоих руках. На нас напали врасплох. Я остался жив. Посмотрим, насколько правы наши желтые братья.

Я некоторое время вожу рукой по мокрому грунту, пока она не натыкается на небольшой гранитный камешек. Поднимаю его и швыряю далеко в глубь двора. Ничего. Ни звука. Или слишком легкий был или упал на что-нибудь мягкое. Решаю повторить попытку, но в пределах досягаемости больше ничего летающего не обнаруживаю. Тогда извлекаю из кармана куртки один из оставшихся у меня револьверных патронов. Он тоже легкий, но может быть с ним мне повезет больше? Кидаю. Действительно, повезло. Патрон, очевидно, упавший на какую-то железку издает чуть слышный звяк, но этого оказывается достаточно. Как я и предполагал, противник, нервы, которого уже находились на последней стадии напряжения, дает очередь по тому месту, где упал патрон. Теперь я засекаю еле заметные из-за глушителя вспышки и быстро выпускаю три пули подряд в их сторону. Звуки от выстрелов ночным эхом проносятся по крышам всех окрестных домов, заглушая человеческий крик. Со спринтерской скоростью несусь к стрелку. Он лежит лицом вниз возле большого, неопределенного назначения ящика, сжимая в правой руке «Скорпион». Вглядываюсь в темноту. Прислушиваюсь. Кроме меня, во дворе живого никого нет. Щупаю пульс. Безуспешно, это клиент для патологоанатома, а никак ни для хирурга, но мне на это наплевать, меня интересует, можно ли помочь моему спутнику.

Встать мне не удается. Сильным ударом у меня выбивают из рук оружие и, навалившись всем своим весом, сбивают на землю. Пытаюсь сбросить напавшего с себя, но не тут-то было. Он, должно быть, весит центнера полтора, не меньше. Прижав меня к земле, он одной рукой выкручивает мою руку, другой — хватает за ворот куртки и начинает колотить головою о землю. Из глаз у меня летят искры, как при дуговой электросварке. Еще немного и я могу потерять сознание.

Не знаю, чем бы это все для меня кончилось, подозреваю, ничем хорошим, но откуда-то сверху раздается глухой стук, агрессор неестественно дергается, хрипит что-то нечленораздельное, обмякает и, все еще продолжая держать меня за ворот, укладывается рядышком. Я отталкиваю его в сторону, что требует от меня значительных усилий. Надо мной склоняется Игорь Сорока.

— Живой? — спрашивает он.

Я смотрю и не верю своим глазам. Сорока жив. Моя голова, после ударов все еще кружиться в бешенном темпе. Игорь помогает мне подняться.

— Ты, как я вижу, тоже живой, — все-таки отвечаю я, встав на ноги.

Сорока рассевает мое удивление, заявляя, что очень полезно иногда бывает, выходя из дома, одевать бронежилет. Но лекцию о пользе бронежилетов для человеческого здоровья он читать не собирается, теперь нам надо попасть внутрь.

Бандит, напавший на меня, только оглушен. Чтобы у него не возникло нехорошего желания сделать нам подлянку, когда он придет в себя, мы разоружаем его и пристегиваем наручниками, оказавшимися у Сороки, к перилам возле входа.

Осторожно, метр за метром пробираемся по длинному темному коридору, готовые в любую минуту открыть стрельбу при малейшем шорохе. Тишина, как в пирамиде Хеопса. Все боковые двери в коридоре, попавшиеся нам на пути, заперты на ключ. В конце коридорчика натыкаемся на узкие бетонные ступеньки, уходящие вниз. Идем по ним черепашьим шагом, пока не упираемся в единственную дверь, из-под которой прибивается тонкая полоска света.

Ну вот, теперь мы у цели. Перед тем как войти, я откручиваю со ствола «Скорпиона» глушитель, который теперь ни к чему. Наоборот, чем больше будет шума, тем больше эффекта произведет наше внезапное появление.

Набравши воздуху в легкие и помянув про себя всех известных святых, мы с криком «банзай» вламываемся в двери. Я даю длинную очередь из автомата в верхний, дальний угол, в то время как Сорока кричит, что-то вроде «лицом к стене, гады»".

Когда мы немного приходим в себя от собственного грохота, который все еще продолжает витать под потолком, то видим, что помещение, в которое мы только что с таким шумом ворвались, является лабораторией. Это подтверждается множеством длинных столов заставленных пробирками, колбочками и прочими самыми невероятными приборами. Два тощих субъекта в белых затертых халатах, с засаленными, слипшимися волосами, бледными прыщавыми харями и выпученными, как у вареных раков, глазами смотрят на нас, как на пришельцев из другой галактики.