Читать книгу - "ГЗ. Жизнь и смерть в главном заповеднике российских студентов - Александр Ермак"

Я поежился:

– «Успешно охотятся»… Жутковато как-то звучит.

Но Зоя ободрила:

– Все это временно. Как только наступит разочарование в новых религиях-теориях – а это обязательно рано или поздно случится – и как только наука выйдет на следующий этап развития – а после некоторого времени стабилизации будет непременный скачок – вот тогда, тогда все снова станет на нормальные рельсы.

Да, она меня определенно обнадежила:

– Значит, все устаканится?

– Точно, – твердо сказала Зоя.

А я спросил:

– И когда это случится?

Вот тут Зоя покачала головой:

– Я же все-таки не Нострадамус. У меня и диссертация еще не защищена. Я пока только учусь.

Я умиротворенно вздохнул: как это приятно поговорить с умным человеком. С Зоей. Поцеловал ее. И еще раз. И еще:

– Ты такая умная. Почему не замужем?

Она смотрела мне прямо в глаза:

– Наверное, боятся меня мужчины.

Я тоже смотрел ей в глаза:

– Наверное, есть за что. Но я не боюсь.

Она положила мне голову на плечо:

– Я знаю. Ты особенный. Видишь, даже гадание говорит: «Талант, интерес к вопросам мироздания, стремление к идеалам…»

– Ты же не веришь в гадание?

– Не верю, – смеется в плечо.

Этой ночью заснул я не сразу. Черного аспиранта нет. Значит, нет и необходимости постоянно дежурить у девушек. А у меня ведь есть своя квартира. Когда простился с очередной подружкой и остался один, то чувствовал себя там вполне. Но теперь мне в квартире, когда заезжал туда, было как-то неуютно. Хотелось, чтобы Зоя была рядом. Все время была рядом. Но пригласить ее домой прямо сейчас я не могу. Там так все запущено: старые, местами отклеившиеся обои, истрепанный ковролин, отвалившийся кафель в ванной…

И последняя, и предпоследняя подбивали меня на ремонт. А я все откладывал, все откладывал. Дооткладывался. Надо срочно, просто срочно заняться ремонтом. А может попросить Зою помочь? Ну, там новые обои, сантехнику выбрать, еще что-то, в чем женщины, как меня убедили предыдущие, понимают больше мужчин. Хотя как-то неловко Зою просить помочь мне с ремонтом. Неловко. Зою. У нее и своих дел полно…

Заснул я не сразу. А снилась мне всякая чертовщина. Меня вроде как бы в моей же квартире принимают в какой-то тайный орден. Окружили, стоят вокруг. Дают фартук и мастерок:

– Храм требует ремонта…

Всматриваюсь в лица и узнаю: Елизавета Петровна, Иван Иванович, Прокопий Акинеевич, Антон Павлович, Михаил Юрьевич, Виктор Антонович, сам Михайло Васильевич… Толпятся, приговаривают:

– Нами разработаны подробные методические рекомендации. Нужно всего лишь следовать им, и все у тебя получится. И ты войдешь в круг избранных…

Я обваливаю старый кафель, кладу – согласно методическим разработкам – новую плитку. Аккуратно так приставляю друг к другу разноцветные квадратики. И вдруг замечаю на них цифры-кружева: «7» и «8», «2» и «3», «1» и «4», «5» и «9», «6» и «0» и еще «+», «#», «?»…

– Гляди, гляди, – восторженно шепчет откуда-то сзади Зоя.

– Да, – отвечаю я. – Вижу. Они необычной формы…

Оборачиваюсь. А сзади уже никого нет. И вообще сзади ничего нет. И сверху. И сбоку. Только внизу. Далеко внизу – земля. А я, я лечу. Над Москвой. Ловко управляю несущим меня по воздуху телом. Вглядываюсь в улицы и здания подо мной. Многие узнаю. Та, что повыше – Останкинская башня. Та, что пониже – Шуховская. А вот это – Кремль. А это – семь знакомых, ярко освещенных высоток. И вот одна из них уже подо мной. «Ж». Я четко вижу «Ж». Да, это ГЗ. Это «Заин».

– Заин, – слышу я с земли призывный голос Жанны, – Заин…

И тут же со мной что-то происходит. Я срываюсь в штопор и падаю, падаю на ГЗ, совершая круги над ним. А потом и вовсе вхожу в пике. Я несусь, ускоряясь вниз. Земля все ближе и ближе. И я вижу у парадного входа в ГЗ знакомую фигуру, светлые волосы, развивающиеся по ветру. И я кричу:

– Жанна! Жанна! Жанна!..