Читать книгу - "Я знаю, как ты дышишь - Наталья Костина"

— Куда же пропали все остальные? У вас есть телефон сиделки? Как ее зовут? Соня? Хорошо…

Чай совершенно остыл, и голова кружилась уже не слегка, а так, что Катю даже на стуле пошатывало.

— Соня, здравствуйте, я… родственница ваших работодателей, меня зовут Катя. Пожалуйста, не волнуйтесь, просто нужно задать вам несколько вопросов… Вам сейчас удобно говорить? Хорошо… Комнату, где хранятся альбомы с фотографиями, запирают на ключ? Всегда? А ключ у кого хранится? А запасные ключи от комнаты есть? Вы не знаете? Минуточку…

— Запасные ключи от комнаты есть? — это уже адресовалось Илье.

— Да, конечно! От комнаты и от квартиры в целом… у нас. А от нашей квартиры — как раз в той самой комнате… на всякий случай.

— Тещу вашу как зовут? — прикрыв трубку ладонью, спросила Катя.

— Мария Григорьевна.

— Угу… ладно. Да, Соня, простите, мне нужно было задать вопрос Илье. Думаю, ничего страшного не случилось. Я врач? Ну, можно и так сказать… Скорее, психотерапевт, да. Скажите, а Мария Григорьевна в последнее время как? Очень хорошо, что хорошо… прекрасно, что вы с ней рисуете! Да, весьма одобряю… — Катя не знала, одобрил бы настоящий врач, что с пациенткой рисуют, но что плохого в рисовании? А вот в инсталляциях с выкалыванием глаз хорошего точно не было ничего! — Еще вопрос: Мария Григорьевна имеет доступ в закрытую комнату? А вы с ней не занимаетесь аппликацией случайно? Ну, вырезанием из бумаги и все такое? А, это правильно, что стараетесь не давать острых предметов… А одна она остается? Иногда? Да, понимаю… а когда в последний раз вы оставляли ее надолго? Дочь приходила, а вы уходили по делам? У вас даже записано? Медицинский дневник? Очень хорошо! Можете мне сказать точно? То есть, выходит, что Жанна была у вас четыре дня назад, простите, пять… и до этого тоже. И это были внеурочные посещения, так? Она что-то искала? В первый раз ничего не искала, а просто долго сидела… с Марией Григорьевной? Нет? А на следующий день тоже сидела, запершись в той комнате? Тетрадь искала? А вы точно знаете, что она запиралась изнутри? Стучали, и она только потом открывала? Спасибо… Нет, никаких претензий. С вашей стороны очень профессионально. — Катя отдала трубку, и пока Илья успокаивал встревоженную странными и совершенно не врачебными расспросами сиделку, она задумчиво отхлебывала из чашки и покусывала губы.

Значит, так… Жанна приходила и запиралась в комнате. Якобы искала дневник. Приходила два раза… Что, если не для того, чтоб найти несуществующий дневник, а именно затем, чтобы извлечь из альбома все фотографии детских лет: собственные и сестры — и сделать с ними со всеми такое же, как и с этой? Допустим, за один раз у нее не получилось — не хватило времени, и она явилась и на следующий день тоже — и закончила. Да, но где тогда пропавшие снимки? Не проще было бы, если уж так хотелось этим заняться, принести все домой? Ах да, у них там ребенок… Да, и снова нелогично: сначала приходить два дня подряд, чтобы все разрезать, поглумиться, а потом вынести в неизвестном направлении. И куда она их дела? В унитаз спустила? Сожгла? И вписывается ли это в общую картину какого-нибудь психоза? Черт, посоветоваться не с кем! Еще и Тим должен вот-вот прийти… или пока не должен? Эта темнота за окнами и валяние в постели весь суточный ритм сбивают! И… да… этот, который не любит, чтобы женщины стриглись, прав: что-то происходит… Она вначале решила, что все сошло на нет: ну, привлекла дамочка к себе внимание мужа и на этом угомонилась. Но слишком много странного происходит снова!

— Послушайте, — внезапно сказал Илья таким тоном, что Катя взглянула на него даже удивленно. — Послушайте! Где… где вы взяли фото моей жены?! И что все это значит? Выходит, вы все-таки за ней все это время следили?!

Он двинул по столешнице к ней те самые снимки, которые Катя стыдливо задвинула в уголок как доказательство своей некомпетентности — подарок от Ритки Сорокиной, которая в любую бочку меда старалась впихнуть по тухлой селедке. Катя, если честно, не рассчитывала даже на них смотреть — зачем? Чтобы увидеть себя с глупым выражением лица, а позади — ржущих и тыкающих в нее пальцами наружников? Уж Сорокина такое умеет подобрать — закачаешься!

— Вот это… Это же она!

* * *

Это и впрямь была она! Она сама и…

И еще: Тим был прав — память вернулась внезапно, одномоментно, словно вспышка. Будто резануло по глазам изнутри, высветив все закоулки, сомнительные углы, тупики, давно позабытые схроны…

Она вспомнила все: и зачем пошла туда, в тот самый замусоренный ржавым железом двор с рельсами, пустынный и протяженный; пошла, потому что узнала человека, виденного много раз, и лицо, и фигуру которого она запомнила так, что ошибиться просто не могла! Вспомнила и самый миг падения: металлическое эмалевое небо солнечного зимнего дня и облака; твердыми они ей показались, потому что в этот миг ее голова, спина и все остальное пришли в соприкосновение с твердью земной, рельсовой, шпальной… арматурной…

В один миг память вернулась вся: со всеми утраченными, словно теми же острыми ножницами выстриженными фрагментами, — ах вот как! Вот почему так — память, оказывается, это вовсе не отдельные фрагменты! Все рассортировано и аккуратно разложено по папкам — совсем как в компьютере… странная штука! И, выходит, один потерянный кусок тянет с собой все, что с ним связано? Теперь же папка под названием «Жанна» возвратилась, всплыла, осветилась, будто прима-балерина в перекрестье прожекторов, выбежавшая на сцену, и… И ей все стало ясно в этом деле. Все! Или же это снова какие-то шутки сознания, подсознания, интуиции — или черт его знает, как это называется, — когда в долю секунды фрагменты, над которыми мозг обычно трудится долгие недели, становятся на место? А кто сказал, что, пока она ничего не помнила, ее мозг не трудился?! Да, пусть так — но что теперь со всем этим делать?! Что?!

* * *

— Вот что мы сделаем, — сказала Сорокина, выглядевшая так, будто и не выпила тут, в этой кухне два часа назад основательную порцию дедушкиной хванчкары… — или же это все-таки было киндзмараули? — Илья, вы все поняли? Никакой самодеятельности! Если вдруг ваша жена куда-то соберется, не удерживайте ее, не впадайте в панику и не дай бог сами за ней не идите, а немедленно звоните нам! Не думаю, что она сорвется ночью, но… всего можно ожидать, если наша Катерина Александровна права.

Катя долго прикидывала, кого позвать на помощь, и неожиданно остановилась на… Сорокиной! Да, Маргарита Павловна, разумеется, зануда еще та, но ей проще объяснить… и, опять-таки, выпросить поддержку, наружку и остальное.

— Мальчика вашего, Антона, может, пока куда-нибудь отправить? — предложила она. — К Наташе Антипенко, например?

— Да, ребенка хорошо бы не травмировать лишний раз! — Сорокина, отчего-то сильно пахнувшая котлетами, задумчиво грызла кончик собственной ручки. — Сможете его увезти? Так, чтобы самому никуда не отлучаться?

— Я попробую это устроить… ему там всегда интересно. Но вдруг она не захочет его отпускать?

— Думаю, если наступит такой момент, как мы предполагаем, ей самой будет не до ребенка… Захочет!