Читать книгу - "Буква и цифра - Алексей Макеев"

— Тимашову?

— Именно!

— И это удалось доказать?

— Не так быстро, Лева. Ты даже не представляешь, насколько там все запутано. Мои ребята над этими счетами уже всю голову изломали. И там не только о Тимашове речь. Но по поводу конкретно этого случая могу тебе сказать вполне определенно — вероятность того, что Чепраков вернул ему деньги за участок, который ранее был реально продан, вполне допустима.

— То есть могло оказаться так, что Тимашов, ранее купивший у Чепракова участок, во время проводившейся проверки, в свете новых открывшихся обстоятельств, уже пожелал получить его как подарок?

— Точно! А чтобы возвращение этих денег не выглядело как прямая взятка, Чепраков для перечисления денег куда нужно прибегнул к разным замысловатым способам. Но еще раз хочу подчеркнуть — это далеко не все. То есть — в плане Чепракова. По Тимашову ничего «дополнительного» мы не нашли, за ним — только нюансы по этой проверке. А вот с помощником прокурора, похоже, придется «сотрудничать» еще долго.

— И в отношении его никто не беспокоится, что он «наговорит лишнего», никто не покушается на его жизнь?

— То-то и оно. Поэтому я и говорю — как-то все с этой смертью очень загадочно. Но мои ребята эти дополнительные загадки уже не осилят. Так что эта благодатная нива — в полном твоем распоряжении, Лева. Действуй! Если нужна будет какая-то информация по нашей части, то есть по фактам коррупции и финансовым схемам, — обращайся, всегда поможем. Можешь прямо ко мне или к кому-нибудь из ребят. Может, и правда выяснится, что эта смерть как-то связана с профессиональной деятельностью. Хотя я лично не представляю, как именно могла образоваться эта связь. Но — решать тебе. Ты человек опытный, у тебя за плечами не одна головоломка разгаданная. Попытайся разгадать еще и эту. Мы только благодарны будем, если хоть часть работы с нас снимешь.

— Еще бы! — лукаво усмехнулся Гуров. — На чужие плечи свои заботы перевалить каждый рад. Я бы и сам не отказался.

— Но в этот раз повезло мне, — улыбнулся в ответ Кирилин. — Так что трудись. Честно говоря, если бы пришлось мне самому еще и этим заниматься, я бы, наверное, с катушек съехал. Даже не представляю, с какого края здесь начинать нужно. Зацепок — ноль. Разве что жена отравила, больше некому. В квартире — кругом видеокамеры, все просматривается и прослушивается насквозь. Ни до, ни после — никаких посторонних. Даже адвокат не приходил. Только супруга, да и та заходила лишь накануне вечером.

— Камеры зафиксировали, как произошла смерть? — с интересом спросил Лев.

— Да, разумеется. Ничего особенного. Переходил из комнаты в комнату, вдруг схватился за сердце. Потом упал. Все. Классический сердечный приступ. В общем-то сначала так и подумали, ничего криминального никто и не предполагал. Только когда вскрытие произвели, стало понятно, что не все здесь чисто. Да и то благодаря лишь тому, что оперативно все сделали. Еще день-другой, и время было бы упущено, этот препарат, которым его «накормили», разлагается быстро. Так и списали бы на естественную смерть.

— То есть выяснилось все, можно сказать, буквально вчера? — спросил полковник, вспомнив «невежливость» Орлова, даже не предупредившего его о новом задании.

— Можно даже сказать, буквально вчера вечером, — уточнил Кирилин. — Так что у тебя — эксклюзивная возможность действовать по горячим следам.

— Да, действительно. Что ж, поспешу воспользоваться этим преимуществом. Да и тебя не буду отвлекать от дел. В целом ситуация понятна.

— А возникнет что непонятное, я уже говорил — обращайся. Чем можем, поможем, — обнадежил Кирилин. — Да и меня постарайся держать в курсе. Если окажется, что тут и впрямь что-то связанное с основными фактами по делу, нам, как сам понимаешь, необходимо об этом знать.

— Да, разумеется. Как только удастся выяснить что-то конкретное, сразу сообщу. Бывай, Иван Демидович! Удачного дня!

Выйдя из кабинета Кирилина, Гуров медленно шел по коридору, обдумывая полученную информацию. Несмотря на заверения в том, что ситуация ему понятна, полковник пребывал почти в такой же растерянности, как и его коллега, не представляя, с какого края здесь нужно начинать.

Понятны были обстоятельства смерти Тимашова, но никак не причина, а это и было самым существенным. Любое расследование преступления начинается с вопроса «кому выгодно?», а в данном случае этот вопрос зависал в информационном вакууме.

«Точно сказал Кирилин, зацепок — ноль, — думал полковник. — Что ж, похоже, на начальном этапе придется заняться механическим собиранием всей возможной и невозможной информации. Тупо «грести под себя» все, что может иметь хоть какое-то отношение к этому делу, и не торопиться с версиями и гипотезами. В этом плане, кстати, может очень пригодиться телефон адвоката, который дал Машин худрук. Не исключено, что ему может быть известно что-то из подводной части этого айсберга, какая-то информация, которая не зафиксирована в официальных документах. Внутренние расследования — история всегда неоднозначная. Мало ли что там могло сыграть».

Помимо адвоката, полковник считал делом первостепенной важности и разговор с женой, точнее, теперь уже вдовой Тимашова.

Выражение «хлебать ложками», которое употребил Кирилин в отношении препарата, вызвавшего у Тимашова сердечный приступ, было, конечно, очень образным. Но в данном контексте оно вполне могло приобрести и буквальное значение. Препараты такого рода принимаются внутрь. Незаметно их можно подсунуть, только добавив в еду. А учитывая концентрацию, которая оказалась настолько высокой, что привела к смерти абсолютно здорового крепкого мужчины в расцвете лет, слова о «хлебании ложками» уже не казались метафорой.

«Если, кроме адвоката, Тимашова могла посещать только жена, то она, по-видимому, и заведовала гастрономической частью, — продолжил размышлять Гуров. — Тогда вариантов только два. Либо сама жена и «накормила» муженька сердечным препаратом, то есть именно она — та самая «отравительница», как сказал Кирилин. Либо кто-то ухитрился добавить препарат в еду без ее ведома, но точно зная, что именно этот продукт в ближайшее время употребит Тимашов».

Вывод был логичным, но совсем неутешительным. Проблема даже не в том, что возможных версий мало, а в том, что, единственно возможные, они же были и самыми невероятными.

Квартира, где находится человек, заключенный под домашний арест, всегда под завязку «нафарширована» специальной аппаратурой, позволяющей контролировать все, что в этой квартире происходит. Любое действие и самого Тимашова, и всех, кто находится в квартире, фиксируют видеокамеры. Жена сотрудника Управления собственной безопасности не могла об этом не знать.

Решиться при таком тотальном контроле подсыпать или подливать что-то подозрительное в пищу мужа значило бы собственноручно подписать себе приговор. Возможно, не смертный, но и не слишком привлекательный. Кто пойдет на подобное безрассудство?

Версия с «подсыпанием» вещества без ведома жены и самого Тимашова тоже выглядела довольно сомнительно. Каким образом посторонний человек смог бы осуществить такой маневр? В момент приготовления пищи он не мог присутствовать по определению. Добавить препарат в какие-то полуфабрикаты? Где гарантия, что они попадут на стол Тимашова? А все, что гарантированно на этот стол попадает, опять же, фиксируется видеонаблюдением. Невозможно незаметно проникнуть в квартиру и подсыпать смертельную дозу лекарства в компот.