Читать книгу - "Прививка для маньяка - Алексей Макеев"

Звоницкого выписали из больницы спустя месяц. Руку ему все-таки починили, хотя для этого потребовалось несколько операций.

Майор Кононенко приезжал к Глебу в больницу. Говорил, как непрофессионально он поступил — поставил под удар постороннего человека (это о Фариде), рисковал жизнью заложника, вместо того чтобы сразу сообщить, где прячется террорист. Звоницкий слушал и улыбался, вежливо кивал. В конце концов, майор потерял терпение и выкрикнул:

— У него гараж был заминирован! Пятьдесят кило октогена! Вы хоть представляете, что бы там было, если бы он привел его в действие?! Вторая Хиросима!

— Как его самочувствие? — поинтересовался Глеб.

Дело в том, что Малик выжил. Спецназ действительно обладал нужными навыками, террористу вовремя оказали помощь, перелили кровь, и теперь Малик ждал суда в каком-то закрытом заведении, специально предназначенном для таких, как он.

— Швеция требует его экстрадиции, — ответил майор, утирая вспотевший лоб. — Он у них там супермаркет взорвал. И еще Новая Зеландия.

— Но ведь его не отдадут? — забеспокоился Звоницкий.

— Разумеется, нет! — заверил его майор. — Преступник такого уровня… Задержать его и судить — честь для нас. — Он покосился на Глеба и добавил: — И все же каждый должен делать свою работу. Вот я не пытаюсь лечить, к примеру, попугаев…

— Лучше не начинайте! — улыбнулся Глеб. — Жуткие твари, к тому же очень больно кусаются.

Кира Костомарова тоже навестила Звоницкого. С порога она бросилась ему на шею и облила пижаму слезами. Глеб в очередной раз поразился, как же она красива.

Алеша протянул руку и степенно пожал ладонь Глеба. Правда, здороваться пришлось левой.

Мальчик выглядел здоровым. Исчезли бледность, слезы по пустякам. К тому же ему остригли кудри, и Алеша больше не походил на хорошенькую девочку. Зайчик тоже был в полном порядке. Ковыряя носком кроссовки пол, мальчик признался, что хочет быть ветеринаром, как Глеб. Звоницкий едва не прослезился — все-таки с нервами у него было еще не очень. Алеша заверил, что будет учиться на ветеринара, вот только не здесь, а за границей, потому что они с мамой уезжают в Израиль.

— Кира, это правда? Но почему в Израиль?

— У мамы там троюродная сестра, тетя Фира, — ответила она. — Давно зовет нас в гости.

— Но вы же уезжаете навсегда? — Глеб все никак не мог поверить.

— Понимаешь, там… в общем, там лучшие в мире спецслужбы, — твердо сказала Кира. На прощание она поцеловала Глеба таким поцелуем, что он был вынужден присесть.

— Ты начинаешь новую жизнь? — любуясь Кирой, которая была ослепительно хороша в белом плаще и на высоких каблуках, спросил Глеб.

— Нет, продолжаю старую! — засмеялась молодая женщина. — Валера в тюрьме. Сидеть ему еще долго… но я все равно буду его ждать. Это я виновата в том, что случилось. Накануне я позвонила Валере и сказала, что ненавижу его за то, что он поставил наши жизни под удар. Вот у него и случился нервный срыв…

Звоницкий в очередной раз поразился причудам женской души и простился к Кирой навсегда. Алеша помахал ему на прощание.

— Когда станешь настоящим ветеринаром, помни, что для тебя всегда есть место в моей клинике, — сказал Глеб. И только когда мальчик вышел за дверь, запоздало сообразил — к тому моменту, когда Алеша исполнит свою мечту, Звоницкому будет в районе семидесяти… Ну и что?! Кто сказал, что жизнь заканчивается в этом возрасте?

Когда Кира с сыном вышли из палаты, в дверь робко заглянула Варвара Михайловна. Глеб приветствовал ее восторженным восклицанием:

— Дорогая, глубокоуважаемая Варвара Михайловна! До чего же я рад вас видеть!

Пожилая дама вошла, тревожно озираясь. При виде перевязанной руки Звоницкого она ахнула, и все смущение как рукой сняло. Домработница принялась перечислять народные средства, которые помогут в два счета. Когда госпожа Костомарова дошла до мумие с пометом тушканчика, Глеб не выдержал и расхохотался.

Варвара Михайловна подняла на него ясные голубые глаза и тихо спросила:

— Вы на меня не сердитесь, Глеб Аркадьевич?

— Разумеется, нет! — отрезал Звоницкий. — Правда, если бы вы мне сразу рассказали, в чем дело, то избавили бы меня от множества неприятностей. Например, от крайне познавательной экскурсии в морг…

— Глеб Аркадьевич, я не могла вам рассказать! Я всего лишь защищала свою семью. Пыталась защитить. Я искренне считала, что Валерий безумец и верить тому, что он рассказывает, нельзя. Когда он прыгнул на капот вашей машины…

— Кстати, зачем он это сделал? Я что, похож на Малика?

— Нет, он принял вас за одного из его подручных. Решил, что вы хотите похитить Алешу… — Глаза домработницы вдруг увлажнились. — Вы спасли его, дорогой Глеб Аркадьевич! Спасли моего внука! Я обязана вам по гроб жизни!

— Не надо по гроб, — испугался ветеринар.

— Вы можете требовать от нашей семьи все, что угодно! — с чувством проговорила Костомарова. — Мы перед вами в неоплатном долгу!

— Послушайте, вы ведь не собираетесь ехать вместе с Кирой в Израиль?

— Нет, — вздохнула пожилая дама. — Мы с Фирочкой не очень ладим. К тому же у меня еще Танечка и две внучки. Не могу же я их бросить!

— Очень хорошо! — обрадовался Глеб. — Тогда я прошу вас вернуться на прежнее место работы. Забудем все обиды, начнем с чистого листа. Ну как? Согласны?