Читать книгу - "Три заповеди Люцифера - Александр Овчаренко"

— Я офицер Федеральной Службы Безопасности, — глядя в глаза патрульным, произнёс Каледин. — В правом нагрудном кармане у меня удостоверение, а под левой мышкой кобура с пистолетом. Что достать в первую очередь?

— Удостоверение! — крикнул младший сержант. — Только медленно и двумя пальцами!

— Хорошо, — согласился Кантемир и медленно достал удостоверение, которое в раскрытом виде положил на стул, а сам сделал два шага назад и остановился возле туалетного столика, возле которого в неизменной позе сидел закоченевший труп Марии Поливановой. Кантемир старался не смотреть в её остекленевшие глаза. Мёртвая женщина продолжала смотреться в зеркало, и это было так страшно и противоестественно, что Каледин зажмурился. Милиционеры тем временем с интересом рассматривали удостоверение.

«Да они удостоверение офицера ФСБ видят в первый раз!» — догадался подполковник.

— Я бы на вашем месте вызвал следственно-оперативную группу, — посоветовал он патрульным. — А пока они едут, передал бы по рации в дежурную часть номер удостоверения и мои анкетные данные. Пусть ваш оперативный свяжется с оперативным дежурным ФСБ по Москве и получит подтверждение.

— Разговорчики! — одёрнул его старший патруля. — Сами знаем! Без ваших подсказок!

Однако за рацию взялся и сделал всё точно так, как и посоветовал задержанный гражданин.

— Пистолет-то доставать? — устало напомнил Кантемир.

— Оружие на пол! — заученно в один голос гаркнули патрульные, с досадой осознав очередную промашку.

Каледин медленно двумя пальцами вытащил из наплечной кобуры пистолет и аккуратно положил на стул рядом с удостоверением. Младший сержант осторожно приблизился к стулу и с излишней поспешностью схватил оружие. Теперь оставалось ждать приезда следственно-оперативной группы. Ждать и молчать, искоса наблюдая друг за другом в ожидании подвоха. Вот так они и коротали не самые лучшие в их жизни полчаса, недоверчиво посматривая друг на друга, и с опаской на труп гражданки Поливановой, который продолжал невозмутимо смотреться в зеркало.

Случалось ли тебе, уважаемый Читатель, бывать на месте преступления после того, как следственно-оперативная группа приступила к выполнению профессиональных обязанностей? Если ответ положительный, и тебе приходилось в качестве понятого или участника следствия находиться несколько часов в квартире с потерпевшим, чей хладный труп с пробитой головой или ножевым ранением в брюшную полость в неестественной позе распростёрся на полу гостиной, то ты согласишься, что это действо, которое любят мусолить в милицейских сериалах кинематографисты, содержит в себе что-то противоестественное.

Но не приведи господь тебе, Читатель, оказаться в роли потерпевшего!

Ты только подошёл к месту происшествия, а на пороге твоей родной квартиры стоит чужой человек в милицейской форме, который бесцветным голосом задаёт казённый вопрос: «Вы, гражданин, куда»?

Глупее вопроса я не слышал! Как, куда? Гражданин или гражданка идёт к себе домой, где на окровавленном ковре лежит в изуродованном виде близкий ей или ему человек! И через мгновенье ему или ей предстоит испытать сильнейший шок, но перед тем, как впасть в истерику и начать рвать на себе волосы, надо ответить на не менее шокирующий вопрос следователя, который недрогнувшей рукой откинет простыню с трупа, и внимательно глядя Вам в глаза, произнесёт: «Вам знаком этот человек»? или «Вы узнаёте этого мужчину (женщину)»?

Узнаёт ли гражданин это тело? Как не узнать! Он с этим телом, которое ещё недавно было его женой, всю жизнь прожил, она ему двоих детей родила, за ним, болезным, во время гриппа ухаживала и даже изредка на похмелье бутылку пива покупала! Узнаёт ли он это тело? Хотелось бы не узнать, и ровным голосом произнести: «Я эту женщину (этого мужчину) первый раз вижу и как она (он) оказался в моей квартире, понятия не имею»!

Ах, как хочется произнести эту фразу! Как хочется, чтобы всё, что происходит в родных стенах, оказалось дурным сном, или хотя бы нелепой, пугающей, но ошибкой! Хочется, чтобы чужие люди не ходили в обуви по квартире, выискивая улики, перетряхивая ящики письменного стола и читая ваши письма. Хочется, чтобы эксперт в поисках отпечатков пальцев преступника не пачкал специальным порошком мебель, посуду и милые вашему сердцу предметы обихода, чтобы судмедэксперт не задирал при Вас на погибшей одежду и цинично не искал на теле следов изнасилования. Как хочется, чтобы ничего этого не было!

Однако это не дурной сон, и следователь, донимающий Вас вопросом: «Когда последний раз Вы видели убитую?» — не является плодом вашего воображения. Он реален, как реален, к сожалению и труп близкого Вам человека, как реальна распахнутая в квартиру зияющая дырой входная дверь. С дырой, потому что замок для проведения экспертизы изъяли эксперты и вернут его Вам не ранее чем через месяц, потому что экспертов мало, а преступлений много! Так что ждите своей очереди!

Тот, кто хоть раз прошёл через это, больше никогда в жизни не будет торопиться к телевизору, чтобы успеть к началу любимого сериала и вновь окунуться в романтику милицейских буден. Поверьте мне на слово — нет там никакой романтики! Есть кровь, слёзы потерпевших, трупный запах, море ненужных бумаг и дежурные слова утешения: «Крепитесь, дорогой товарищ! Мы этих негодяев обязательно найдём! Найдём и покараем»!

Иногда именно так и бывает, иногда нет. Это уж как фишка ляжет, и как опера сработают. Будут ли топтаться по вашей квартире в грязной обуви и читать чужие письма, будут ли тормошить убитых горем родственников, добиваясь от них ответов на вопросы следствия, будут ли терпеливо и вдумчиво работать с агентурой — подлым и продажным уголовником, от которого воняет пивом и дешёвым табаком. Короче говоря, если они всё это будут делать, то есть день и ночь копаться в чужом и грязном белье, то найдут. А если будут только глубокомысленно морщить лбы и заниматься бумаготворчеством в тёплом и чистом кабинете, то вряд ли. И тут уж никакая удача не поможет, если только сам преступник не раскается и не придёт в органы с чистосердечным признанием. Дескать, вот он я — злодей и убивец! Это я по пьяной лавочке лишил жизни хорошего человека! Вяжите меня! Судите меня, потому как нет мне на этом свете прощения!

Честно говоря, и такое развитие событий следствие не исключает. И такое в жизни бывает, правда редко, очень редко.

Когда в квартиру покойной гражданки Поливановой приехал молодой следователь прокуратуры, опера уже довольно тщательно отработали квартиру, опросили соседей и представили следователю двух ошалевших от происходящих событий понятых. Следователь был молодой и очень серьёзный. Полученные в университете знания теоретически позволяли ему руководить действиями следственно-оперативной группы, но только теоретически! На практике всё было по-другому: каждый из сотрудников занимался своим делом, и на молодого следователя внимание обращал мало, поэтому на месте преступления стоял непрекращающийся гомон, и первоначальный этап осмотра места происшествия происходил довольно сумбурно.

«Видимо, в правоохранительных структурах произошла смена поколений, — сделал для себя вывод подполковник, глядя на молодого и немного растерянного следователя. — А я этого не заметил».