Читать книгу - "В омут с головой - Михаил Март"

— По сути дела, вы правы. Давно пора поставить его на место. Но это же война. А мне нужен мир.

— Это не война, а бряцанье оружием. Психическая атака. Чем категоричнее вы будете себя вести, тем страшнее будете выглядеть в глазах противника. Взвесьте все и продумайте, прежде чем звонить Нагорному по спутниковой связи. А я свяжусь с вами вечером, надеюсь на положительный результат ваших стараний.

— Послушайте. Если даже Нагорный выпустит вашего парня, он все равно его уничтожит, и в этом случае я вам уже ничем помочь не смогу. Нагорный человек мстительный. Сошлется на свое население.

— Догадываюсь. Пусть это вас не беспокоит. Бартеньев должен быть освобожден послезавтра в шесть вечера. А завтра должна выйти газета с оправданием и извинениями. Это успокоит то самое население, обожающее кровь на асфальте.

Как только Катя вышла, губернатор нажал кнопку, и в кабинет вошел начальник охраны.

— Не спускайте глаз с этой бабы. Я должен знать о ней все.

— Ее охраняют профессионалы из «девятки», Лев Акимыч. Я знаю этих ребят, сам с ними когда-то работал.

— Девятки, десятки, мне плевать! Подключите ментов, поднимите весь город на дыбы, но она должна оставаться в поле моего зрения. Все! Вперед!

Катя чувствовала себя спокойно. Все прошло так, как она и предполагала.

— К нам прицепился «хвост», — равнодушно обронил водитель.

— Я в этом не сомневалась. Остановитесь у подъезда и не уезжайте. Ждите. Пусть они думают, что я скоро выйду. Со мной пойдут двое.

— Конечно. Все по плану.

Машины остановились возле старого двухэтажного дома, из тех, что еще сохранились в центре Москвы. Женщина и двое охранников зашли в подъезд и вышли с другой стороны дома во двор, миновали его, прошли между гаражами и оказались на Чистых прудах, где их поджидала другая машина.

— А теперь едем в ресторан обедать, мальчики. В шесть вечера я должна сделать два звонка. Один от любого метро, второй, междугородний, с одного из ваших мобильных телефонов. Потом в аэропорт. Свободными будете себя считать, когда самолет поднимется в воздух.

Катя сняла темные очки и длинноволосый белокурый парик.

— Вам бы в разведке работать, — улыбаясь, сказал один из охранников.

4

Дом мэра Тихих Омутов стоял на холме. Из окон открывался прекрасный вид на реку и таежные просторы. Обнесенный четырехметровым частоколом, он выглядел как неприступный бастион. По сути, так оно и было. Чуть ли не полк охранников нес службу круглые сутки, оберегая государев покой. Кого и чего мог бояться местный властелин, одному Богу известно. Это был единственный дом в городе, если не считать тюрьму, построенный из огнеупорного кирпича, и единственный, крыша которого имела не меньше дюжины тарелок космической связи. Первый этаж занимала охрана, второй пошел под офис и секретариат, третий — жилой, а на четвертом располагалась спальня, тренажерный зал, бильярдная и кинозал.

Очень ограниченное число людей допускалось к офису. Попадали туда лишь по вызову хозяина. На третий этаж, в жилые апартаменты, допускались только избранные и то по особым случаям. До четвертого этажа добирались самые надежные люди: жена и начальник службы безопасности, ставший тенью мэра и партнером по игре в бильярд.

Начальник отдела внутренних дел майор Прошкин был одним из доверенных лиц мэра и даже приглашался на дни рождения в жилой сектор. Но сегодня мэр принимал его в своем кабинете. Знал ли мэр настоящее имя и звание главного милиционера города, оставалось тайной хозяина, но он звал его Захаром или майором, и никогда с его уст не срывалось настоящее имя бывшего генерала.

Майор стоял перед столом, хозяин прохаживался по кабинету, заложив руки за спину.

— Сегодня, Захар, я получил хороший удар поддых! Никогда не знаешь, где тебя подстерегает предательство. — Нагорный остановился, оглянулся и внимательно посмотрел в глаза майора. — А может, это ты? Тебя в город прислал Фокин. Ты человек его команды.

Прошкин Стоял спокойно, не отводя взгляда, и ждал, пока хозяин выскажется. Мэр вновь начал вытаптывать ковер.

— Нет, конечно, тебе я доверяю. Ты настоящий мент. После твоего приезда я могу спать спокойно. Порядок ты навел, психологию преступников знаешь и держишь ситуацию под контролем. Честь тебе и хвала. Но бандиты и шпана меня не беспокоят. Хуже, когда в твоем доме живет скрытый враг. И такие здесь есть. Сколько их? Не знаю. Но сегодня губернатор мне открыл глаза. Нас окружают шпионы. Не пора ли открыть охоту на ведьм? Очистить наши ряды от скверны. Что скажешь?

— У нас весь город состоит из преступников. Они изолированы от общества и отбывают здесь пожизненное заключение. Мы лишь создали для них приемлемые условия и используем как дешевую рабочую силу.

— Много ты знаешь. Думаешь, на досках и рыбе можно много заработать? Достичь такого уровня жизни? Мы закупаем продукты в десятки раз дороже, чем они стоят в наших магазинах. А доставка, транспорт, бензин? Наш лес, уголь, рыба, пушнина обесцениваются, пока доходят до заказчика. С трудом свое отбиваем. Экономика должна приносить прибыль, а мы с трудом сводили концы с концами. Ты хоть представляешь себе, во что нам обошелся мост и дорога? И никто этого не знает, кроме меня. Тихие Омуты не лагерь и не зона, а золотая клетка, содержание которой равно бюджету небольшого государства. Не дешево мне обходится.

— Вы сами сказали, что я мент. Это правда. Я далек от экономики и никогда не был хозяйственником. Но вы меня вызывали не для признаний в банкротстве? В чем мои задачи?

— Фокин звонил из Москвы. Он требует освободить какого-то типа из тюрьмы.

Нагорный подошел к столу и взял в руки листок, вырванный из календаря.

— Антон Бартеньев. Послезавтра в шесть часов вечера он должен выйти на свободу. А ты должен принести публичные извинения через газету, указав на свои ошибки, допущенные при следствии. Ну, что теперь скажешь? Кто накапал губернатору? До Москвы далеко. Фокин, сидя там, знает обстановку лучше, чем я на месте.

— Я выясню, кто выезжал из города за последние дни, но не думаю, что кто-то из местных может знать, где сейчас находится губернатор, и прямым ходом отправиться к нему в Москву на доклад. Бартеньев ничего собой не представляет, чтобы за него хлопотал сам губернатор. Скорее всего, это политика. Просто он хочет показать свою осведомленность в наших делах.

Нагорный подошел к бару и достал коньяк. Когда он хотел показать, что доволен, он предлагал рабу рюмку коньяка и чокался с ним.'

Они выпили.

— Я пришел к тому же выводу, Захар. Только стукачу незачем ездить в Москву. Любой город, расположенный поблизости, имеет телефонную связь. Вот почему я уверен в существовании шпионов. Этот человек должен знать телефон московского офиса губернатора. Его даже я не знаю.

— Я все проверю. А что делать с Бартеньевым?