Читать книгу - "Пятое Евангелие - Филипп Ванденберг"

Поведение иезуитов, которое никак нельзя было назвать богобоязненным и благочестивым, вызывало гнев у Кесслера. Он ловил себя на том, что в течение следующих дней не столько занимался научной работой, сколько наблюдал за братьями во Христе, сосредоточив на них все внимание. Лозински тоже жил в монастыре Сан-Игнацио на Авентине. Его комната и комната Кесслера даже находились рядом, но до сих пор молодой монах не обращал на поляка особого внимания. Иезуиты в большей степени являются обычными клириками[34], а это значит, что от остальных орденов они отличаются тем, что не имеют собственной формы одежды, а одеваются как большинство священников. Они также не поют в хоре, и жизнь братьев-иезуитов меньше напоминает монашескую, а больше приближена к мирской.

Кесслер, наблюдая за Лозински, заметил, что иногда вечером тот выходил из монастыря и возвращался лишь около полуночи. Это не привлекло бы внимания молодого немца, если бы не регулярность, с которой поляк совершал подобные прогулки. Поэтому Кесслер сомневался, должен ли он проследить за своим братом во Христе или лучше этого не делать. В конце концов, он принял решение пойти следом за Лозински, когда представится благоприятная возможность.

На следующий же день поляк около восьми вечера вышел из монастыря, как всегда оставив ключ дежурившему внизу старику, и быстрым шагом направился по виа ди Санта Сабана Пьяццале Ромуло э Ремо, где взял такси. Кесслер поступил гак же. Некоторое время они ехали вдоль Тибра, пока не оказались на Пьяцца Кампо дей Фиори, где Лозински расплатился с таксистом и нырнул в узкую и темную боковую улочку, ведущую к Корсо Витторио Эмануэле. Там поляк исчез в подъезде высокого шестиэтажного здания.

Кесслер не отважился последовать за ним и некоторое время постоял на противоположной стороне улицы. На первых двух этажах дома свет не горел ни в одном окне. Третий, четвертый, пятый и шестой были ярко освещены. Наконец иезуит решился перейти на ту сторону улицы, где стоял дом.

Почти за каждым подъездом в Риме скрывается какая-то история. Все они создают впечатление помпезности и богатства, хотя зачастую ведут в обветшалый дом, где сдаются дешевые комнаты. Нечто подобное можно было сказать и о подъезде, перед которым оказался Кесслер. Четыре отполированные до блеска латунные таблички указывали на то, что в этом доме обитают адвокат, два врача и рекламное агентство «Престо». На старомодном щитке со звонками насколько позволяло рассмотреть скудное освещение, можно было прочитать восемь ничего не значивших имен. Дверь оказалась запертой, поэтому Кесслер вернулся в монастырь и попытался осмыслить увиденное.

Охваченный тем нездоровым желанием раскрыть тайну, которое можно сравнить разве что с влечением к женщине, Кесслер решил во что бы то ни стало раскрыть секрет Лозински. Через пару дней, лишь только поляк покинул свою келью и зашагал в направлении Пьяццале Ромуло э Ремо, Кесслер спустился к дежурившему внизу старику-привратнику, снял с крючка ключ от комнаты Лозински, повесив вместо него свой ключ, и немедленно отправился наверх.

Комната, в которой жил поляк, не особо отличалась от кельи Кесслера: черного цвета массивный трехстворчатый шкаф времен Пия X, в котором мог поместиться Codex Juris Canonici[35]-, еще более старый секретер с симметрично расположенными по обеим сторонам дверцами (каждую из них украшали замысловатые узоры), выглядевший так, словно ему посчастливилось остаться невредимым во время беспорядков в Кельне при Папе Григории XVI; стул, высокую спинку которого укрепляли несколько вертикальных реек, гармонично сочетавшийся с остальной мебелью, но не формой, а своей чудовищностью; дополнял интерьер умывальник с глубоко утопленной раковиной, такой непримечательный, как и Бенедикт XV, но, как и последний, выполнявший свою функцию. Самым новым предметом обстановки казалось нечто похожее на кровать – темно-красного цвета уродливая кушетка, сколоченная при Пие XII, в основании которой располагались ящики для белья.