Читать книгу - "Роль жертвы - Елена Валентиновна Топильская"

в тот момент, когда Карапуз предложил ему баллотироваться в депутаты. Если Татьяна где-то проговорится, на всей жизни можно ставить крест. (Услышав это от Латковского, я мысленно чертыхнулась. Ведь сказал мне Барракуда, что Латковский собирается баллотироваться; а я неправильно это интерпретировала, хотя отметила, что скандал ему не нужен.)

Поскольку она все время пугала его прокуратурой, он сам сходил туда на прием под каким-то надуманным предлогом и пытался исподволь выяснить, а не приходила ли его бывшая жена туда.

Когда он пришел к Татьяне в последний раз, она собиралась в театр — была уже накрашена, но еще не одета. Между делом упомянула, что была в прокуратуре, — возможно, хотела проверить его реакцию. Тут у Латковского случился приступ страха. Между ними произошел скандал, и она выкрикнула, что больше не в силах выносить такую жизнь. Попросила у него воды. Он поднес ей стакан, и только потом заметил, что она запила водой огромное количество таблеток — димедрола, оставшегося еще со времени экспедиции в Коробицин.

Он сбежал. Вернулся через пару часов, когда труп уже остывал. На туалетном столике увидел стакан и записку, в которой Татьяна объясняла, почему она уходит из жизни.

Стакан он отнес на кухню, помыл, вытер и убрал. Но эта записка ни в коем случае не должна была попасться кому-то на глаза. А если ее уничтожить, это будет подозрительно. И он вспомнил, что еще со времен съемок фильма у него хранится записка, написанная рукой Татьяны. Это было спасение.

А потом он связался со своим больным братом и попросил его позвонить в квартиру Татьяны со своей коронной фразой. Но только в нужный ему, Андрону, момент. Подходя к квартире, он по мобильному телефону позвонил брату и дал отмашку — мол, действуй. Всю эту картинку мы составили, как из мозаики, из показаний доктора, из отрывочных сведений, полученных от больного брата Андрона, н из того, что нам рассказал сам Латковский. Рассказал, как мне чудилось, испытывая облегчение оттого, что все кончилось. Под конец он даже повеселел.

— А мне-то зачем звонили? — спросила я. Он смутился.

— Думал, что так вы еще больше запутаетесь. Я твердо знал одно — раз в момент звонка к Татьяне на квартиру я был у вас на глазах, на меня вы не подумаете. Вот и надо было остановиться. А лучшее — враг хорошего. Решил улучшить, и попался.

— А Буров раскопал, что Михей — ваш брат?

— Вы знаете, когда я его увидел, я смертельно испугался. Решил, что все раскрыто. Опять попросил брата позвонить этому оперативнику на работу и выманить как-то, а там бы я с ним разобрался. Но он, видимо, каким-то образом узнал голос Михея. Если он жил в Коробицине, и тем более жена его в гостинице работала, он мог там с ним сталкиваться. Вот и щелкнуло у него в голове. А в воскресенье вечером он пришел ко мне. Вы же понимаете, мне ничего не оставалось делать...

— Не понимаю, — жестко сказала я. Он не производил впечатление больного, поэтому мне не было его жалко. Я вызвала конвой.

— До свидания, — улыбнулся он мне от двери.

— Подождите минутку. А вы действительно родственник гвардейского офицера Латковского? Который графиню соблазнил?

— Ну что вы, — протянул он. — Мне просто с детства говорили, что я на него похож, я даже псевдоним такой взял. А Татьяна хорошо сыграла, правда?..

— Правда, — хмуро сказала я. — Она сыграла ту роль, которую вы для нее придумали.

— Роль жертвы? — спросил он и хищно улыбнулся. И стало видно, что он действительно болен.

ТАЙНЫ РЕАЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ

Следственная практика

КОРОТКАЯ ЛИНИЯ ЖИЗНИ

Я, как убежденный материалист, не верю в хиромантию, астрологию и прочие оккультные науки. Но в моей практике был случай, который заставил меня ненадолго усомниться, а права ли я, отвергая возможность узнавать судьбу по линиям на ладони.

Был сентябрь. Утром в понедельник я, как всегда по дороге на работу, вышла из метро и прыгнула в троллейбус, который должен был довезти меня до здания районной прокуратуры. Для меня даже нашлось удобное местечко возле заднего стекла, и пока водитель поджидал людей, бегущих от метро, я с тревогой заметила несколько патрульных машин и скопление людей в милицейской форме в скверике напротив; но разглядеть происходящее там мешала еще не пожелтевшая листва.

Предчувствия меня не обманули: не успела я войти в кабинет, как раздался телефонный звонок — дежурный вызывал меня на происшествие, труп был обнаружен за полчаса до начала рабочего дня в скверике за местным рестораном.

Через десять минут я уже осматривала труп женщины, еще даже не остывший. На вид ей было лет тридцать, нарядная одежда — юбка и джемпер с люрексом — была аккуратно завернута наверх, свернутые колготки лежали на расстоянии вытянутой руки, а туфельки стояли под деревом; каблучок к каблучку, носок к носочку. Мы с экспертом-медиком понимающе переглянулись — да, все указывало на то, что был половой акт на пленэре, но не насильственный, а то, что в милицейских протоколах любят называть «по обоюдному согласию».

На первый взгляд, ресторан и скверик — место обнаружения трупа — хорошо увязывались, складываясь в версию: женщина кутила с кем-то в ресторане, вышла оттуда с кавалером, направилась в ближайший скверик с совершенно определенной целью, благо ранний сентябрь был теплым и погода еще позволяла предаваться любовным утехам на открытом воздухе. Начальник территориального отдела милиции сообщил мне, что ход их мыслей был таким же и он уже направил оперативников в ресторан.

Наверное, при жизни это была привлекательная женщина, но следственно-оперативной группе оценить ее привлекательность было трудно, лицо трупа сплошь было залито кровью, голова размозжена тяжелым предметом. Искать предмет долго не пришлось; окровавленный булыган весом больше четырех килограммов (мы его потом взвесили) валялся в стороне. От трупа вела к асфальту дорожка примятой травы, и там, где трава кончалась, на асфальте краснели четыре большие капли крови.

Эксперт-медик приподнял руку трупа и подозвал меня. Смотри, сказал он, какая короткая у нее линия жизни. Я присела рядом с трупом на корточки. Действительно, никогда раньше я не видела, чтобы линия жизни обрывалась у человека посреди ладони. Тут подошли оперативники с первыми новостями. Почти вся ночная смена официантов уже ушла домой, но остался один официант, без труда вспомнивший веселую компанию из трех