Читать книгу - "Дарю вечную молодость - Александра Кравченко"

— Может, знакомы и давно, но сдружились только в этом году. Вот как пришла к нам Эльвира на старый Новый год — так с тех пор и приятельствует с Ингой.

— Старый Новый год? — переспросил Роман, и странное выражение промелькнуло у него на лице. — Это, когда вы с Фалиным сошлись?

— И это тебе Эльвирка доложила. Вот змея!

Роман обнял Юлю уже знакомым ей грубовато-порывистым жестом и небрежно сказал:

— Ладно, чего уж там. Не будем ворошить прошлое. Лучше пойдем ко мне.

Девушка не стала возражать, хотя что-то во взгляде и голосе Романа ее настораживало. Но, отправляясь на свидание, она дала себе установку сегодня делать то, что хочется. А ей очень хотелось быть с этим парнем. Здесь не было желания утвердиться, как со Щукиным, или делового расчета, как с Фалиным. К Роману ее влекли естественные чувства. На перекрестке он кинулся к цветочному ларьку, купил Юле букет сиреневых, тонко пахнущих хризантем. Она прижала цветы к губам, скрывая довольную улыбку.

Роман взял такси, и скоро они оказались возле его дома. Дорога прошла перед Юлей, как в тумане, она даже не разбирала, по каким улицам едет машина. Все ее усилия уходили на то, чтобы пресекать слишком уж откровенные жесты Романа, которые шофер мог наблюдать в зеркальце. Юля, хоть и насмотрелась американских фильмов, изобиловавших любовными сценами в такси, но все же не могла спокойно воспринимать подобную ситуацию.

В квартире Романа она тоже не успела оглядеться, потому что парень буквально с порога, не включая свет, набросился на нее, и девушке стоило большого труда его остановить, не дать ему заняться любовью прямо на полу прихожей. Он отпустил ее только тогда, когда она, теряя силы, с горечью и слезами в голосе сказала:

— А я так надеялась, что у нас все будет по-человечески…

После этих слов Роман, словно одумавшись, разжал руки и, тяжело переводя дыхание, постепенно обуздал свой порыв. Они вошли в комнату, тонувшую в вечернем полумраке. Роман не включил свет, а зажег две свечи на столе. Эти свечи, а также бутылка шампанского, ваза с фруктами и коробка шоколадного печенья свидетельствовали о том, что парень готовился к сегодняшнему вечеру, старался, чтобы все выглядело приличным. Юлю тронула эта забота. Но, в то же время, девушка сразу же обратила внимание на красноречиво разложенную постель, с которой заранее было снято покрывало. Она невольно подумала о своих предшественницах на этом ложе.

За столом Юля нарочно тянула время: медленно пила из высокого бокала, не спеша, закусывала. Ей нравилось наблюдать, как нетерпение все сильнее прорывается в каждом взгляде и жесте Романа. Наконец, она почувствовала, что играть с ним больше нельзя, и с улыбкой протянула к нему руки.

Они сблизились так, как Юля и мечтала: на постели, в мягком свете ночника, под звуки тихой и нежной музыки. Впервые в жизни девушка, привыкшая всегда все рассчитывать и предусматривать, не контролировала себя, полностью отдавшись во власть своих чувств и желаний. Ей даже показалось, что в минуту наивысшей близости и она, и ее партнер признались друг другу в любви.

Но потом, когда экстаз сменился тишиной и блаженным покоем, Роман внезапно все испортил. Приподнявшись на локте и заглядывая в полуприкрытые Юлины глаза, он с усмешкой проговорил:

— А ты не так опытна, как я думал.

В другое время Юля бы, наверное, обиделась, но сейчас она все еще была полна нежности к Роману, а потому ответила просто и искренне:

— Ты у меня второй. Так уж получилось.

Лицо непредсказуемого парня внезапно исказила саркастическая гримаса, и он слегка охрипшим голосом заметил:

— Ну да, как в песне: «Каждый, кто не первый, тот у нас второй».

Тут уже Юля не выдержала. Ее словно подбросило с кровати. Она стала трясти Романа за плечи, испепеляя его яростным огнем изумрудных глаз и с ненавистью повторяя:

— Подлец!.. Негодяй!.. Скотина!.. Почему, зачем надо обязательно все опошлить, выкачать в грязи?!.

— Успокойся! — прикрикнул Роман и, повалив Юлю на спину, крепко прижал ее руки к кровати. — Хватит разыгрывать из себя оскорбленную невинность. У тебя это неважно получается, потому что ты слабенькая актриса. И не сверкай на меня глазами, все равно не выпущу тебя, пока сам этого не захочу.

Юля сделала попытку вывернуться из-под него, но тут же с ужасом ощутила, что мускулы у этого парня железные. Она хотела закричать, но Роман зажал ей рот поцелуем. И через несколько секунд ей уже и самой не хотелось сопротивляться. Она и не заметила, как во время этого долгого поцелуя ее руки обвились вокруг шеи Романа. Оторвавшись, наконец, от губ девушки, он пытливо и настороженно посмотрел ей в глаза и с нарочитой грубоватостью спросил:

— Неужели старый алкаш Фалин тоже так тебя целовал?

Сопротивляться его силе было бесполезно, да ей и не хотелось этого. Юля внезапно почувствовала, что ее злость улетучилась, что расслабляющее тяготение к Роману взяло верх над всеми ее мыслями и порывами. Она ответила спокойно и даже с улыбкой:

— Не вспоминай о Фалине. Сегодня я окончательно поняла, что он мне совсем не нравился, как мужчина. Фалин был моим проводником в театральный мир, вот и все. Но я уже давно с ним не встречаюсь.

Юле показалось, что в глазах Романа промелькнула радость, но слова его по-прежнему звучали грубо:

— Теперь тебя интересуют только небритые художники? Отдаешь им в распоряжение свое голое тело?

— Они меня рисуют, но не трахают.

— Замолчи! Я не прошу тебя оправдываться! Что я, по-твоему, ханжа, баклан неотесанный? Это твое дело, с кем ты и когда…

Внезапно Юля поняла, что вся нарочитая грубость Романа — только маскировка, желание прикрыть свою ревность и душевную боль — чувства, которые, по его мнению, не должен был испытывать настоящий современный мужчина. И тогда она почувствовала себя в чем-то сильней этого крепкого мускулистого парня. Нежно погладив его плечи и затылок, девушка со вздохом сказала:

— Мой опыт гораздо меньше твоего, но я же тебя не допрашиваю.

Он снова внимательно и пытливо уставился ей в глаза и спросил, словно обращаясь к самому себе:

— А, может, ты не такая уж плохая актриса?

— Я с детства мечтала стать актрисой. Но, похоже, ошибалась. В театре мне дали понять, что талантик у меня слабый. И Фалин это подтвердил.

Роман лег на спину рядом с Юлей, повернул к ней голову и следил глазами за выражением ее лица, пока она говорила. А рука его в это время крепко сжимала ее руку.

— Все мои надежды были связаны с театром, — продолжала Юля. — А что теперь? Всю жизнь оставаться домработницей и натурщицей для Светкиных художников я не хочу. Вот если бы Голенищев помог мне пробиться на телевидение… Но он этого не сделает. Какой смысл им с Ингой терять дешевую рабсилу? А мне ходить по разным конкурсам, пробам не хочется. Все равно выберут кого угодно, только не меня. Я всегда остаюсь на втором плане. Уж такая моя судьба с самого детства. Родители и бабушка носились со старшей сестрой, считали ее великим талантом, а меня как-то не замечали. Потом оказалось, что особого таланта у Людмилы не было. Преподает теперь музыку в школе, недавно вышла замуж за такого же бедного музыканта, как и сама. А ведь, кто знает, не прилепись ко мне с детства этот комплекс вторичности, — может, и судьба моя сложилась бы иначе. А так я все время была в себе не уверена… ну, и старалась это переломить.