Читать книгу - "Наследница дворянского гнезда - Марина Серова"

Я решила, что будет разумнее не выдавать своего присутствия. Петр Алексеевич должен думать, что сейчас против него вдова его бывшего друга и двое подозрительных темных личностей, которых она, судя по всему, просто наняла в помощь. Сама Ирина тоже по большей части молчала, партию вели Люся и Вася.

Норбеков быстро пришел в себя. Я сидела на кухне и слушала, как парочка бомжей растолковывают ему ситуацию. Они сразу объяснили пленнику, что он попал в самую элементарную ловушку, Ирина сама придумала ловить его на живца, сама же поработала наживкой. Что ей надо? Деньги, которые он украл у ее мужа перед смертью. Дальше следовала игра в «ничего не знаю». Норбеков долго пытался делать вид, что не понимает, о каких таких деньгах идет речь, пока Ирина сама не рассказала ему историю с мнимым похищением внука.

– Проболтался все-таки, – выругался Норбеков, – а обещал, что ни слова не скажет ни одной живой душе. Особенно тебе. Убеждал, что ты натура впечатлительная, можешь расстроиться. Трепло.

После следовала серия проклятий в адрес Лепнина, которая завершилась чувствительным тычком от Васи:

– Негоже о покойнике так-то, – пожурил он, гремя чем-то металлическим, – за это и покарать могут. Не бог, конечно, он милосердный, а я, например.

– И я, – мгновенно встряла Люся, – внучонка, говоришь, у тебя похитили? Нехорошие какие люди. Злые. Мучили, поди-ка, мальца? Голодом морили? Словами всякими запугивали?

– Отвали, – огрызнулся Норбеков, – всякая шваль еще меня воспитывать будет.

– Обзывается, зараза, – удивилась Люся, – а я ему хотела кино показать. Как гостю. Но я не обидчивая, раз решила, то покажу. Запускай, Вася, пленку!

Вася нажал на кнопку пульта, и на экране телевизора возникла сумрачная комната с ободранными обоями и маленький мальчик в углу, накрепко привязанный к стулу.

– Отпустите меня, – монотонно ныл мальчик, – мне больно, я боюсь, я к маме хочу.

Последняя фраза сопровождалась заунывным и продолжительным ревом.

– Переведешь на имя Ирины деньги, сделаем так, как просит это бедное дитя, – начала торг Люся.

К всеобщему удивлению, Норбеков повел себя как партизан, которому предложили выдать командира отряда. Он отмалчивался, гордо вскидывал голову, и даже повторный показ ролика не заставил дрогнуть его жадное сердце. Люся с Васей применили весь арсенал угроз, какой они смогли почерпнуть из своей скудной событиями жизни, – все было бесполезно. Казалось, Норбекова не так уж и тронули страдания его собственного внука.

– Вот гад какой, – не выдержал Вася, – собственного внучонка продать готов.

Норбеков напрягся. Не думаю, что он устыдился слов Васи, скорее всего, просто заметил стоматологические инструменты, которые раскладывал на белоснежной салфетке бомж. Он приступал к плану «Б». Мы не знали, как будут развиваться события, поэтому подготовили на всякий случай запасной вариант сценария. Инструменты достала я, выпросила на время у знакомого врача под предлогом, что играю роль в самодеятельном театре. И инструменты попросила посолиднее, покрупнее, чтобы производили впечатление на зрителей. Пока наш зритель молчал, и я не знала, хороший ли реквизит подобрала для этой сцены. Дальше по сценарию шел диалог главных статистов. Вася и Люся принялись со смаком вспоминать, что они сделали с последним неуступчивым клиентом.

Как я уже упомянула, фантазия у этой парочки была развита просто великолепно, а жизнь на кладбище наложила на их юмор весьма своеобразный отпечаток. Они не просто описывали протекание и степень болезненности процедур, которые собирались применить к своему невольному пациенту, но и рассказывали, как происходил процесс заживления у других подопытных после экзекуции.

– А Марата помнишь? – захлебывалась восторгом Люся. – Мы ему еще язык надвое разрезали, как у змеи, за то, что он нехорошие вещи про меня говорил. Так потом он дурные деньги отдавал, чтобы врачи ему его зашили. Не получилось. Наверное, я плохо инструменты прополоскала, инфекцию занесла. Так и отвалился сам. Надо было сразу ему весь отрезать, чего человека зря мучили? А Эдуарда? Помнишь Эдуарда?

На своей кухне я едва сдерживалась от желания то истерически расхохотаться, то, зажав ладонью рот, бежать в туалет. У меня никогда бы так не получилось. Не зря я подрядила на это дело своих старых приятелей.

Так как рот Норбекова был заклеен скотчем, он не мог помешать им развлекаться. И только когда эта парочка немного выговорилась, раздался звук отдираемого пластыря и истошный вопль:

– Уберите щипцы! Я согласен поговорить.

– Это не щипцы, бестолочь, – спокойно разъяснила Люся, пока Вася держал ладонь на рту Норбекова, – это такие специальные ножницы для разрезания человеческих тканей. Чего головой мотаешь? Не знаешь, что такое ткани? Я сейчас расскажу. Или Вася покажет. На тебе.

Естественно, мы договорились, что ни один волос не упадет с головы этого весьма не почтенного старца. Однако сейчас и мне стало жутковато от спокойного, тихого голоска Люси. Уж как-то больно по-деловому, привычно говорила она такие страшные вещи. Будто для нее это все было обыденно и нормально. Представляю, насколько не по себе было Норбекову. Особенно после того, как Люся решила приступить от слов к делу. В этот раз, памятуя о неудачном «опыте с языком», она принялась тщательно обрабатывать инструменты жидкостью для снятия лака, найденной в ванной комнате. Вася, вероятно, тоже в целях соблюдения гигиены, натянул на свои не совсем чистые ручищи видавшие виды розовые хозяйственные перчатки.

Видимо, нервы у нашего хладнокровного убийцы оказались не такими уж и железными. При виде этих приготовлений Норбеков все-таки потерял сознание. Ирина вышла ко мне на кухню:

– Не могу больше смотреть на это, противно. Еще долго?

– Думаю, что он уже готов, – понадеялась я, – сейчас придет в себя, и начинай.

Ирина вернулась, и через минуту я опять услышала голос Васи:

– Очнулся, голубь наш. Люся, сделай музыку погромче.

Несмотря на пакостность ситуации, я зажала рот руками, чтобы в голос не расхохотаться. Они специально нашли где-то запись балета «Лебединое озеро», или это случайность? Петр опять замычал, и ему позволили говорить, освободив губы от скотча.

– Я отдам все, – задыхаясь, сказал он, – но при одном условии. Вы отпустите внука.

Бездарная игра. Испугавшись за свою шкуру, он все-таки решил изобразить благородство. Странный человек. Обычно даже лишенные сентиментальности звери трясутся за свое потомство, а этот дрогнул только тогда, когда возникла реальная угроза лично для него.

Какое-то время ушло на то, чтобы обговорить способ передачи денег. В конце концов Норбеков согласился на перевод денег со своего счета на счет Ирины через Интернет. Он дал нам реквизиты и код электронного доступа к своему банковскому счету, я тут же сбросила его Шилову. Спустя несколько минут Витя перезвонил и сообщил, что операция прошла без загвоздок. Ну что же, в этот раз Норбеков оказался честным. Ничего не напутал и не наврал с цифрами.