Читать книгу - "За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году - Андрей Пржездомский"

— Не-е-т, дорогой товарищ начальник! Что, струсил? Сейчас всем вам, демократам, придет каюк! — И, переходя на «ты», злобно продолжил: — В тюряге будет твой Иваненко! Да и ты, Орлов, поберегись…

— Иди ты…! — Орлов пристально посмотрел на Кузина, потом с силой отстранил его руку и, резко повернувшись, зашагал прочь.

— Орлов, подумай о себе! Тебе все припомнится! — громко крикнул ему вдогонку Кузин.

При этих словах Орлов резко остановился, обернулся назад и, сделав шаг в сторону Кузина, четко проговорил:

— Что припомнится, Олег Юрьевич? Как тебе помогал, чтобы тебя не выкинули со службы? Как за тебя делал… — Он безнадежно махнул рукой, как бы показывая, что не заблуждается относительно деловых качеств Кузина. — А что касается всего этого… Так, Кузин, это же — авантюра! А может, еще хуже — провокация! И нас всех подставили! Ох, нахлебаемся мы еще!

Сказав это, Орлов круто повернулся и быстрыми шагами направился в противоположную сторону коридора.

«К своим пошел! — догадался Кузин. — Российский комитет создали! Сволочи! Каждый норовит что-то урвать себе — должности какие-нибудь, блага всякие! А я тут корячусь уже какой год — и никуда! Ну, ничего! Теперь им прищемят хвост!»

Встреча с Орловым взволновала Кузина больше, чем происходящие события. Он досадовал на себя, что не смог взять должный тон в разговоре со своим бывшим начальником и показать свое превосходство. Вместо этого у него вырвались злорадные и грубые слова, которые, безусловно, нисколько не возвышали его над Орловым. Он прекрасно понимал это и еще сильнее злился.

«Подумаешь, начальник большой! Демонстрирует передо мной выдержку и невозмутимость, а сам, наверное, наложил в штаны! Посмотрю я на него, Когда их прищучат!» — в раздражении думал Кузин, спускаясь по лестнице четвертого подъезда. Он представил себе, как Орлова куда-то волокут, он кричит, умоляет о пощаде, затем сникает, повиснув на руках конвоиров. От этой картины, возникшей в воображении Олега, ему стало легче. Лихорадочное чувство злобного возбуждения уступило место ощущению удовлетворенного самолюбия. «Ничего, ничего! Посмотрим еще!» — эта мысль, заслонив собой все утренние тревоги и сомнения, сопровождала его еще в течение нескольких минут, пока он спускался по лестнице.

Встреча с Кузиным в коридоре седьмого этажа не произвела на Орлова никакого впечатления. Он был слишком занят своими мыслями и очень торопился в свой кабинет. Ведь ему надо было срочно напечатать и отправить шифртелеграмму, только что подготовленную в Белом доме. Злые слова неприкрытой угрозы, брошенные Кузиным ему вслед, оставили лишь чувство досады и некоторой горечи. Ведь этому человеку он помогал, и не раз, по сути дела потворствуя лодырю. А когда наотрез отказался пойти на сделку с ним, вдруг стал лютым его врагом.

«Идиот! — корил Орлов себя. — И чего я с ним нянчился? Такие люди не понимают доброго отношения». Дойдя до двери своего кабинета, он тут же начисто забыл о встрече с Кузиным, о его грубых словах, о своем запоздалом сожалении. Все поглотила только одна мысль: «Надо срочно отправить шифровку. А то на местах может произойти непоправимое».

Орлов все больше и больше начинал понимать, насколько опасный оборот могли принять происходящие события. Явно незаконное отстранение Президента СССР от должности, противоречивая реакция людей на введение чрезвычайного положения, резкая по отношению к ГКЧП позиция популярного в народе Ельцина, усиливающиеся конфликты между Центром и союзными республиками — все это, при наличии мощного заряда, могло привести к страшному по своим последствиям взрыву. Достаточно было одной искры, чтобы многомиллионные массы людей пришли в движение, а разногласия на идейной почве переросли в кровавые столкновения. От подобного кошмара совсем недавно содрогнулся мир, наблюдая за событиями в Бухаресте, где вспыхнули кровопролитные побоища между разъяренными толпами и сотрудниками органов госбезопасности и где президент страны был расстрелян вместе с женой в каком-то грязном дворе.

Думая всю дорогу о возможном ходе развития ситуации в Москве, Андрей приходил ко все большему убеждению, что происходящее очень смахивает на авантюру, на то, что гэкачеписты, сами того не ведая, подталкивают страну к катастрофе. Спровоцировав «демократов» на активные выступления против слабеющей власти ЦК, они открывают «шлюз» необузданной и доселе дремлющей энергии разрушительных сил, которые могут не только смести действующую власть, но и все уничтожающим цунами пронестись по стране, сея погибель и горе миллионам ее граждан. Казалось, что в воздухе уже стал чувствоваться запах пороха и крови — непременных признаков гражданской войны.

«Нет, нельзя в это втягивать органы госбезопасности! Иначе румынский вариант неизбежен!» — промелькнуло в голове Андрея, Когда он открывал дверь в кабинет, который был смежным с приемной заместителя Председателя КГБ России. В приемной за пишущей машинкой сидела Надежда, сотрудница Секретариата, а в кабинете «самого» собрались несколько сотрудников, в том числе недавно назначенный первый зампред Российского комитета Владимир Андреевич Поделякин,[73]уже пожилой и опытный чекист, прибывший в Москву из Башкирии, где он был Председателем КГБ.

19 августа 1991 года, утро.

Москва. Площадь Дзержинского.

Здание КГБ СССР. Кабинет № 761

— Наконец-то! — раздалось сразу несколько голосов. — Мы ждем тебя уже давно! Иваненко звонил, сказал, что ты уже давно уехал. Мы уж думали…

— Что думали? — Орлов, странно улыбаясь, посмотрел на всех. — Что, думали, что меня уже в кутузку…

— Ну, всякое может быть. Переворот же!

— Да нет, все в порядке. Мне казалось, что я добрался быстро. На улице все тихо, спокойно.

— А как там? — спросил Женя Соловьев, имея в виду, по-видимому, Белый дом.

— Да как? Нормально! Иваненко сидит в кабинете Бурбулиса, связывается по ВЧ с территориями. Говорил вот с Крючковым… Ельцин приехал. С ним — Руцкой, Хасбулатов…[74]Народ собирается на улице…

— А войск нет? Танков или бэтээров?

— Нет! Ничего не видел! А что… должны быть?

— Да тут информация прошла, что подняли и вводят в Москву войска. Таманскую и Кантемировскую дивизии.

— Да вы что? Это же…

— Вот именно. Но может, еще не введут.

Орлов прервал начавшийся обмен мнениями и, обращаясь к секретарю, сказал:

— Так, Надежда, срочно печатай шифровку. На бланке. Вот текст. — Он протянул ей сложенный вчетверо листок бумаги. — Только, пожалуйста, побыстрее. Сейчас время работает против нас.

Она взяла листок, быстро пробежала тазами текст и, убедившись, что все поняла, приступила к работе.