Читать книгу - "По заказу - Дик Фрэнсис"

– А вы-то можете предположить, когда отец Хью получит тело сына для погребения? – спросил я. – Он хочет устроить похороны и должен знать их точную дату.

– Вероятно, через неделю или две, – откликнулся Карлисл. – Расследование обстоятельств смерти Бартона собирались начать в следующий вторник на слушаниях. После нашей встречи в понедельник и вашей находки его решили отложить, но тем не менее следователь, ведущий дело Уокера, вправе распорядиться и позволить устроить похороны, хотя, разумеется, он запретит кремировать покойного.

– По-моему, мистер Уокер планирует похоронить сына в могиле, – заметил я. – На местном кладбище, рядом с его матерью и братом.

– Это хорошо.

– Значит, наш разговор в понедельник принес пользу и вы многое учли?

– Что вы имеете в виду?

– Вы же сами сказали, что дело Бартона согласились отложить.

– Да, я побеседовал с инспектором Джонсоном. Не ручаюсь, что сумел его переубедить, но, по крайней мере, кое-что он принял к сведению.

– Нельзя ли поконкретнее?

– Теперь он допускает, что Бартона могли убить.

– Замечательно, – обрадовался я.

– Ваши восторги преждевременны. Он учел новые подробности, поскольку вас обязательно вызовут на слушания в полицию как свидетеля, одним из первых обнаружившего труп. И ему ясно, что вы об этом заговорите. Вот Джонсон и приобщил ваши показания к делу, чтобы вопросы следователя не застали его врасплох. Но сам до сих пор уверен, что Бартон покончил с собой,

– Ну а вы? – полюбопытствовал я.

– Мне не платят за размышления о делах других копов. Однако будь я игроком – уж чего нет, того нет, – то поставил бы не на него, а на вас. И на вашу интуицию.

Этот комплимент дорогого стоил, и я поблагодарил его.

– Пока что меня не приглашали на слушание, – признался я.

– Во вторник состоятся лишь предварительные. Следователь вкратце зачитает дело и перенесет слушание на более поздний срок, когда завершится следствие. Тогда вас и вызовут.

– А вам не трудно поговорить со следственным отделом в Челтенхеме о теле Хью Уокера? – осведомился я.

– Попытаюсь, но не стану оказывать давление, – заявил он.

– Что же, вполне справедливо, – одобрил я. – А по поводу пули, которую я отдал, у вас есть новости?

– То же самое оружие, – сообщил он. – Судмедэксперты вернули ее сегодня днем и подтвердили ваши слова. Да и чему тут удивляться?

– Конечно, нечему, – поддержал его я, но все равно испытал облегчение.

Марина и я тихо провели вечер дома, перед телевизором. Мы перекусили на скорую руку разогретым в микроволновке пастушьим пирогом, поставив подносы на колени.

– Тебе известны эти уличные углы, где я решил звонить в колокольчик? – попробовал выяснить я.

– Да.

– Так вот, завтра «Памп» откликнется на мой сигнал мощным перезвоном.

– Ты хочешь сказать, что завтра я должна быть особенно осторожна?

– Да, – согласился я. – Как и всегда.

– Рози не отстает от меня ни на шаг.

Мне хотелось, чтобы худенькая и невысокая Рози стала похожа на рекламного чемпиона по бодибилдингу и весила бы семнадцать стоунов.

– Пожалуй, я сейчас пойду и куплю «Памп», – заявил я. – Завтрашние газеты всегда привозят на продажу к Виктория-стейшн в одиннадцать вечера. Потом эти первые экземпляры отправляют в Уэльс и на запад Англии.

– Ты тоже будь осторожен, – предупредила меня Марина.

Так я себя и вел. Избегал темных углов и постоянно оглядывался. Однако в полной безопасности добрался до нового выхода со станции, купил номер газеты и столь же спокойно вернулся на Эбури-стрит.

Искать заметку было незачем. Только слепой мог бы ее пропустить. Должно быть, в номере не хватало новостей, и главная заняла не одну полосу.

Под девизом «Памп Эксклюзив» на первой странице красовался заголовок «Убийство или самоубийство?», а под ним шло набранное более мелким шрифтом название статьи «Холли дирижирует расследованием». В ней подробно описывалось все, что я сообщил Падди. Они «процитировали» профессора Обри Уинтертона, сказавшего, что пуля, несомненно, была выпущена из оружия, которым воспользовались для убийства Билла. И даже осмелились утверждать, сославшись на Сида Холли, что арест убийцы неминуем. Я приписал этот пассаж склонности Падди к преувеличениям.

– Вот что я называю криком на всех уличных углах, – пояснила Марина. – Они ничего не исказили?

– Кроме абзаца, где говорится об аресте. О нем я и словом не обмолвился. Есть и еще кое-какие домыслы.

Сейчас никто бы не усомнился, что я дерзко проигнорировал послание, полученное Мариной в тот злосчастный вечер, когда ее избили. Но даже я не рассчитывал, что игра окажется такой удачной и статью напечатают на первой странице. И лишь предполагал, что Крис Бишер посвятит мне параграф в своей колонке или обо мне упомянут на одном-двух дюймах полосы о скачках. Этот огромный объем заставил меня понервничать, но сожалеть было слишком поздно. В день выходило более полумиллиона экземпляров «Памп».

Я перепроверил замки, снял искусственную руку и лег в постель. Марина и я переволновались, и у нас не было желания заниматься любовью.

Утром по пути в гараж мы приняли дополнительные меры предосторожности. Я повторил дежурившим в холле охранникам, что никто не имеет права подниматься в мою квартиру, предварительно не созвонившись со мной. «Естественно, мы никого не пропустим», – подтвердили они.

Я отвез Марину на работу, но сначала сделал несколько кругов по площади в Линкольн'с Инн Филдс и удостоверился, что за нами никто не следует. Маленький телохранитель Рози ждала Марину в фойе института. Она помахала мне, когда я отъехал.

И направился в своей «Ауди» на северо-запад Лондона для встречи с Фрэнком Сноу.

На самом деле школа Харроу – это «Харроу на холме», небольшой, аккуратный поселок, расположенный на вершине холма, о чем и свидетельствует его название. Он окружен лондонскими предместьями, но выглядит странно изолированным от своего огромного соседа – метрополии. Поселок как будто сохранился в первозданном виде за долгую, многовековую историю, а рядом с ним все неузнаваемо изменилось. Он состоял в основном из десятков школьных построек, и школа-интернат Харроу была наиболее массивным зданием на Хай-стрит.

Наконец я нашел нужный офис под аркадами, неподалеку от школьной часовни, и застал в нем Фрэнка Сноу. Он сидел за столом в центре комнаты и наклеивал марки на пачку конвертов.

– Для новых писем старых учеников, – сказал он мне.

Это был высокий мужчина с густой шевелюрой вьющихся седых волос и в твидовом пиджаке с кожаными заплатками на рукавах. Короче, он полностью соответствовал бытующему представлению о школьном учителе.