Читать книгу - "Разбитое сердце богини - Валерия Вербинина"

Нехотя я поднялась с постели. Оказалось, что я так и спала в одежде, не раздеваясь.

– Иди проспись, дурак! – бросила я в сторону двери и, вздохнув, стала собирать рассыпавшиеся банкноты. За некоторыми из них приходилось нырять под кровать, некоторые неведомо как оказались на пианино, а иные валялись под столом у окна, возле самой батареи, источавшей теперь слабенький, чахоточный жар.

С лестничной клетки донеслось приглушенное хихиканье.

– Значит, уже выпустили, да? А то я думал, тебя как следует упекли! В места, как говорят в народе, не столь отдаленные! А в чем дело-то было, может, скажешь?

Должна признаться, я не выношу пьяниц. В нашей многострадальной стране, где пьют все, кому не лень, достоинством это, конечно же, не назовешь. С пьяницами нужно быть терпимой, нужно выслушивать их бесконечные косноязычные бредни, перемежаемые непременным «ты меня уважаешь?». Все пьяницы – в душе великие философы, и у каждого имеется наготове убедительная причина, почему он не может не пить. А то, что они отравляют жизнь близким, не говоря уже о своей собственной, – такая мелочь, что даже не заслуживает упоминания.

– Дядя Вася, – крикнула я, отправляясь на кухню, – хочешь, я тебе веревочку подарю?

Существо за дверью притихло, пытаясь понять смысл моего вопроса.

– Зачем веревочку-то? – выдавило оно из себя наконец.

– А ты возьми ее, намыль да удавись, – предложила я. – Представляешь, какое будет твоей жене и детям облегчение?

– Да ты, никак, шутишь, – сокрушенно пробубнила дверь. – Как же это можно так? Ведь это – грех!

Мне хотелось есть. Я полезла в холодильник, но, как и следовало ожидать, со вчерашнего дня в нем ничего не прибавилось.

– Ах, черт! – с гримасой досады промолвила я.

Надо идти за покупками, а тут, как назло, на лестничной клетке драконом стоит дышащий перегаром дядя Вася в предвкушении последних новостей. Конечно, я его не боюсь, я вообще мало кого боюсь, да и испугать меня сложно.

Итак – в магазин. Фрукты, соки, морепродукты, которые я так люблю. Тортик, и чтобы в нем обязательно безе, а безе чтобы с орешками. Пусть кто угодно морит себя голодом, соблюдает режим и по двадцать раз на дню вскакивает на напольные весы, пусть обмеряет талию сантиметром с черными насечками, вздрагивая от каждого лишнего метра, появившегося между завтраком и ужином, я останусь при своем мнении: диеты, психоанализ и фитнес выдумали люди, которым иначе на роду было написано подметать тротуары или служить смотрителями в общественной уборной. А так как подметать тротуары нелегко, да и невыгодно в денежном отношении, а в общественных уборных посетители раскрываются всегда с самой низменной стороны, эти хитрецы провозгласили культ здоровья, физического и душевного, о котором они якобы пекутся денно и нощно, и против которого решительно нечего возразить. Быть толстой (или считаться таковой) теперь больший грех, чем быть злобной, склочной, необразованной тупицей, но с тонкой талией, а плоская грудь стала большей добродетелью, чем доброта и естественное обаяние. Какой бы размер я ни носила, я все равно не собираюсь отказывать себе в удовольствии хорошо поесть. Когда человек ведет такой образ жизни, как я – вечные хлопоты, поиски, сомнения, тревоги, расчеты, – все горит и превращается в чистую энергию. Так что не следует забывать о десерте, ну, и по мелочи: рис, грибы, макароны, масло, оливки… Мысленно я пробегала весь список, снимая книги с нижней полки. На ней тома стояли в два ряда, и я знала, что в заднем ряду нескольких книг не хватает, так что образовывалось вполне внушительное свободное место. Туда я и запихала заветный портфельчик, отложив из него три сотни – для разных покупок. Новая одежда мне тоже не помешает. Вообще, если хорошенько вдуматься, мне много чего не помешает. Но сначала…

Я натянула куртку, влезла в ботинки и открыла дверь. Нет, дорогой сосед дядя Вася никуда не делся. Он стоял на пороге, слегка покачиваясь, с блаженной улыбкой на лице. Потом медленно опустился на пол и больше не двигался.

Я сделала попытку захлопнуть дверь. Собственно говоря, об этом следовало позаботиться прежде всего, как только я заметила, что у дяди Вася против обыкновения не два глаза, а три. Но стоявший несколько сбоку от двери светлый блондин с холодными глазами преспокойно нацелил дуло своего пистолета мне в лоб и выразительно покачал головой.

– Ч-что… – пролепетала я.

– Ничего особенного, – сказал блондин так спокойно, будто только что прихлопнул не человека, а комара. Позади него на площадке виднелось еще двое ребят, лениво подпиравших стены квадратными плечами, и по тому, как оттопыривались карманы их курток, я поняла, что там совсем не леденцы для новогодней вечеринки.

Я застыла на одной ноге, не решаясь пошевельнуться. Вот вам и бесстрашная Татьяна Александровна.

– Пошли с нами, – велел блондин, пряча пистолет.

– К-куда? – выдохнула я.

– Куда надо. – Он схватил меня за плечо и выволок из квартиры. – Шагай!

И я шагнула.

– Баксы, Егор, – лениво процедил сквозь зубы один из подпирающих стенку, не то отдавая указание, не то напоминая. – Хозяин же велел их забрать, чтобы зря не валялись.

– Прекрасно, – одобрил блондин и обратился но мне: – Где бабло?

– Чего? – глупо переспросила я.

– Ты что, русского языка не понимаешь? – разозлился он. – Деньги где?

– На книжной полке, – затравленно пискнула я.

– Правильно Серега говорил, что ты тронутая, – объявил блондин. – Давай показывай, куда ты их дела.

Мы вернулись в квартиру, и блондин покачал головой.

– На какой полке-то? Сколько тут книг, тоже мне, читательница…

Я показала, куда именно спрятала портфель. Книжные тома градом посыпались с полки, и вскоре заветный портфель был в руках у одного из моих конвоиров.

– Пошли, – велел блондин, толкая меня к лестнице. – Вздумаешь бегать – застрелю, ясно?

Яснее некуда, подумала я.