Читать книгу - "Постоянство хищника - Максим Шаттам"

– Вряд ли. Там были мужчины и даже дети. Формально мы не можем исключить изнасилование, но его сперма была обнаружена только на нижнем белье из закрытого ящика. Он извергался, но без контакта с жертвами. Они находились в его власти, это возбуждало, но не сексуально, важны были подчинение и власть. Он хранил тела вокруг себя в галерее ужасов. Словно коллекцию, которой можно любоваться и упиваться.

– Он был склонен к метафизике, – добавила Торранс. – Галерея номер восемь – не случайный выбор. Восемь – это число воскресения, число бесконечности. Известно, что его сына Антони завораживала смерть. И не просто так. Думаю, это влияние отца. Робер Симановски экспериментировал со смертью.

Люси написала на доске Жиструа «Робер Симановски», затем «Харон I» и продолжила:

– Приобщал ли Робер Симановски сына к своим экспериментам, чтобы и его сделать психом? Что-то вроде фамильного наследия или ритуала инициации. Или его одержимость – результат разрушения психики, связанного исключительно с обстановкой, в которой он рос?

– Чтобы у Антони была в распоряжении сперма Харона I, его снабжал сам папаша Робер, – напомнила Людивина.

– Логично. Рассмотрим этот вариант. Итак, Робер Симановски – источник, он настрогал множество детей, чтобы сломать их. Пока не добился желаемого результата с Антони. Ладно, значит, сын заступает на вахту. Его отец умирает в 1975-м. Он борется со своими желаниями, но через четыре года сдается. Или столько времени ему потребовалось, чтобы почувствовать себя готовым обходиться без помощи отца. И он совершает первое убийство. Его дальнейший преступный путь нам известен. Он скользит по наклонной, наглеет, насилует при случае, когда сносит крышу, и в 1994-м убивает младшую дочь.

Наступила тишина. Людивина первой нарушила молчание:

– Вся семья сплотилась вокруг него на суде, они даже не постеснялись оговорить девушку. Что, если это был не несчастный случай? Может, ее хотели заставить замолчать, потому что она собиралась их сдать?

Расследование показало, что она, в отличие от других, не подчинялась отцу. Антони Симановски убил ее, опасаясь разоблачения.

– Вся семья в курсе, – задумчиво произнесла Торранс. – Антони их избивает, а то и насилует, воспроизводя ситуацию, которую пережил сам, они подвергаются смертельной опасности… Антони пытается воссоздать себя, чтобы передать наследие. Ему нужен сын, похожий на него. Продолжатель семейной традиции.

Торранс шагнула вправо, к именам Анн Кари, Клер Эстажо и Хлои Меньян.

– И его сын становится Хароном III. Вот почему эволюционирует метод преступлений. Это не один и тот же убийца, но та же порода, то же «образование», те же родовые травмы.

Они помолчали, пытаясь осознать, что из всего этого следует.

Премьера в криминальной истории.

Уже встречались убийцы, которые ставили детей на путь извращения. Но никто не действовал с размахом на три поколения. Многие серийные убийцы и даже обычные преступники в детстве подвергались жестокому обращению. «Формирование» преступника – идея не новая, в ней есть доля правды. Извращенец, лишая своего ребенка любви, избивая, разрушая психику, способен создать существо себе подобное, которое будет воспроизводить отцовское поведение. Конечно, это случается не всегда и не является неизбежным.

В случае с Симановски удалось систематизировать процесс. Семья стала фабрикой, штампующей психопатов.

Людивина достала телефон и позвонила Сеньону, который только что уехал в Страсбург, чтобы допросить Симановски.

– Харон II – один из его сыновей. Он наверняка знает который, – сказала она.

– Составь мне список на каждого, максимально полный. Попробую расколоть его.

– Если он нас боится, если думает, что его убьют, он и будет молчать. Вряд ли сработает лобовая атака. Обмани его, Сеньон. Не льсти его самолюбию: он никогда не хотел, чтобы мир знал о его существовании, он прятал своих жертв, на него это не подействует. Зато можно разложить по комнате кучу толстых папок, заставить поверить, что у нас на него все есть, что мы все знаем. И запираться бесполезно. Наверняка он захочет восстановить хотя бы минимум контроля и проглотит наживку. Обязательно скажите, что мы знаем про сына. Что наши люди собираются его арестовать. И это плохо кончится. Если у него есть хоть капля сочувствия к сыну, он что-нибудь скажет и назовет его имя.

– Принято.

– И вот еще что: веди допрос сам. Он оценит твою внешность. Говори с ним по-мужски, с напором. Фигура отца сыграла огромную роль в его воспитании. Он убивает только женщин, которых должен овеществить. Они лишь инструменты для удовольствия. Он к ним ничего не чувствует, не любит их, так что в напарники возьми парня, а не девушку. Если его слишком занесет в зону комфорта, зови авторитарную мадам, которая будет помыкать им. Потом отошли ее и скажи: «Ладно, теперь поговорим по-мужски».

– Ну вот, можешь, когда захочешь… Въедливая зараза, – прокомментировал Сеньон.

Людивине было не до шуток, и она закончила разговор.

Торранс расчерчивала линиями листы на стене под даннами на Антони Симановски. Она повернулась к коллегам:

– Мне нужны фамилии, адреса и все, что сможете срочно найти на его пятерых сыновей. Один из них – тот, кто нам нужен. Если Хлоя Меньян еще жива – а это было бы чудом, – она у него, и мы должны поднажать. За работу!

Людивина села за стол и открыла ноутбук. Харон III не прятал трупы, он их выбрасывал, был крайне практичен. Будь Хлоя мертва, ее нашли бы в тот же или на следующий день. Она еще жива. И рассчитывает на нас.

Это прозвучало как молитва, чтобы убедить саму себя.

Людивина не верила в чудеса.

Но ради спасения жизни была готова обратиться в веру.

41

Тело и разум разделились очень быстро. То, что оставалось от Хлои, растворилось, стремясь полностью исчезнуть, быть поглощенным клетками и переваренным, стать оболочкой без души, а главное, без мыслей. На миг она поверила, что получилось, но сразу поняла, что всего лишь укрылась в личном небытии. Своего рода потайной кармашек, в котором она прозябала, а точнее, загнивала. Вот что она почувствовала. Долгий, медленный распад личности.

Она поняла, каким будет исход. Безумие в разбитой скорлупке. Замысел Огрызка удался. Прежде чем убить, он лишит ее психических и физических сил. Это полное уничтожение при жизни, а сама смерть при этом – неизбежное завершение, она нужна лишь для того, чтобы углерод и микроэлементы плоти вернулись в круговорот веществ.

Именно это вызвало у Хлои прилив желания жить. Включилась гордость? Этот вопрос преследовал ее все то бесконечное время, пока она находилась на дне чана, во тьме. Что, если гордость возьмет верх над разжижением мозга? Думать