Читать книгу - "Школа для негодяев - Дэнни Кинг"

— Отличная работа, ребята. Кроме шуток, отличная. Пробивщики, молотобойцы, сборщики, спецагенты — все вместе и каждый по отдельности, молодцы!

На волне воодушевления мы смеялись, шутили, немного выпили и едва не прыгали от радости. Шарпей прослушивал радиочастоты полиции и служб экстренной помощи и держал нас в курсе последних новостей, однако мы уже приехали в Гафин, когда вдруг прошел слух, что кто-то оставил на крыше Британского музея веревки, пневматические пистолеты фирмы «Хилти» и кувалды, взамен забрав музейного золота на пять с лишним лимонов. Ай-яй-яй, не может быть!

К сожалению, времени на то, чтобы закатить приличествующую случаю вечеринку, у нас не было. Едва шестнадцать грабителей вернулись в Гафин, как им тут же вручили шестнадцать отменных щеток и велели полностью очистить здание от каких бы то ни было следов нашего пребывания. Ясно, что у полиции не займет много времени прикинуть, что к чему, и заявиться к нам с визитом, однако мы все же имели в запасе примерно день, чтобы устроить первоклассную чистку и оставить копов с носом.

— Не употребляйте слово «первоклассный», это плохая примета, — предостерег нас Шарпей. Согнувшись под тяжестью папок, он направлялся к мусоросжигателю, расположенному на заднем дворе.

Фодерингштайн и мисс Говард тоже приняли участие в работе, тщательно очистив как свои личные, так и классные комнаты. Грегсон же провел остаток дня на телефоне, договариваясь с покупателем об условиях отгрузки, транспортировке, оплате и улаживая прочие формальности.

К вечеру мы устали, как собаки, и мечтали только о том, чтобы выпить заслуженного пива и провалиться в сон, а на утро узнать новости.

Само собой, наши дневные труды возглавили новостные рейтинги всех СМИ. К обеду журналисты еще думали, что имеют дело только с пожаром, ну, знаете, типа:

«Посетители музея эвакуированы по причине пожара, вызванного коротким замыканием. Жертв нет». Актуально, хоть и не особо впечатляет.

«Ограбление музея. Дерзкое преступление средь бела дня. Похищено бесценное золото викингов». Вот это уже гораздо интересней!

Канал «Би-би-си» прямо-таки забился в горячке. Редакция даже отменила популярную викторину «Телеманьяки» ради повторения получасовой программы «Открытого университета» об истории раннэмского клада. Когда в прошлом году эта передачка вышла в первый раз — ранним утром, что-то там в петушиное время, зрителей едва набралось с полсотни, и то большую часть из них наверняка составляли домохозяйки, которым до смерти надоело смотреть «Воспитание Риты», или же бородатые дрочилы, считающие, что делить крышу с родителями до седых волос — в порядке вещей. После нашего визита в музей, однако, документальный фильм под названием «Историческая находка в Раннэме» посмотрела почти треть населения страны.

Разумеется, мы тоже прилипли к экрану и даже выяснили кое-какие подробности относительно нашей добычи. Судя по всему, прежде золото принадлежало одному нехорошему вождю викингов по имени Катберт, который страсть как не любил женщин, священников и банковские учреждения. С учетом этого, дабы сохранить клад в неприкосновенности, он утопил его в трясине где-то под Раннэмом, а сам ушел. Жить бы Катберту да жить, если бы не родной братец, который изрубил его на куски, к неимоверному облегчению всех женщин и священников Восточной Англии. Свою тайну Катберт унес в могилу на целое тысячелетие. (Между прочим, не найдя золотишка, тот самый брат, Эрик, решил, что боги гневаются на него за чрезмерную мягкость Катберта в отношении женщин и церковников, и поэтому все свои уикэнды стал проводить в Британии, стараясь выправить эту ситуацию.)

Как видите, очень занимательно. Какой-то заумный профессор в телике сравнил нас с викингами, которые в прошлом только и занимались набегами, и сказал, дескать, это даже символично, что клад унесла банда вооруженных налетчиков.

— Если бы золото могло говорить, оно бы порадовалось такой судьбе, — хихикнул он, и эта широкая, самодовольная улыбка обошлась напыщенному интеллектуалу довольно дорого. Два дня спустя профессор уже не улыбался: его вытурили из Норфолкского исторического общества и лишили нескольких солидных правительственных грантов на исследовательские работы. Впрочем, он сам загнал себя в угол, отказавшись взять назад свои комментарии. Забавно… Зато мы все сочли его отличным парнем.

В тот вечер показали еще много достопамятных кадров. Самое большое впечатление на телезрителей произвели веревки, которые тянулись в музей с крыши соседнего здания. Первыми наше приспособление заметил оператор, делавший съемку с вертолета. Таких, кто с первого взгляда не понял, на что глядит, нашлось немного. Примечательно, однако, что первые копы, прибывшие на место преступления, вообще не обратили внимания на крюки и веревки, решив, что это инвентарь пожарной бригады. Только после того, как музей очистили от дыма и обнаружили разбитые витрины, стало понятно, что кой-чего не хватает.

Ну и, конечно, пожарные наткнулись на парализованных охранников, как в залах, так и в центральном пункте службы безопасности. Все охранники в один голос рассказывали смешную историю насчет банды карликов, переодетых в школьную форму, которые пришли и вырубили их. Только после того, как эта байка просочилась в теле- и радиоэфир, тот самый сержант полиции, что так услужливо держал лестницу, решил сделать несколько звонков и проверить, благополучно ли мы добрались до больницы и насколько там задержимся.

Само собой, в больнице мы не появлялись, и это известие, вероятно, дошло до него вместе с глубоким и безошибочным предчувствием дурного. Сержант вынужден был признать, что и сам может поделиться не менее смешной историей. И сразу же по всем каналам полетело: ограбление совершили дети.

Мы услышали эту новость, когда скребли и чистили Гафин. Копы кинулись искать группу школьников.

Сперва полиция отказывалась даже допускать эту версию, и во всех репортажах пока что уверяли, будто мы лишь переоделись детьми. Только в пятичасовом вечернем выпуске новостей копы наконец встали перед камерами и, почти извиняясь, подтвердили, что преступники, которых они ищут по подозрению в причастности к ограблению музея, — «довольно молоды». По прикидкам копов, наш возраст оценивался где-то между семнадцатью и двадцатью годами. В действительности никому из нас не было больше пятнадцати, даже здоровяку Неандертальцу, который на самом деле считался по старшинству третьим с конца в классе.

Да, ограбление совершили дети, и эта новость ошеломила всех. Прошло почти три дня, пока полицейское начальство, в конце концов, не признало очевидные факты, на что отчасти и рассчитывал Грегсон. Три дня — вполне достаточно, чтобы навести порядок и убраться. Впрочем, Грегсон отвел нам всего день, за который мы должны были сделать уборку и уничтожить улики, связывающие нас с громким ограблением музея. Точнее не день, а четырнадцать часов.

— Бампер, просыпайся! Да просыпайся же, черт побери! — тормошил меня Крыса.

— Какого хрена… — сонно пробурчал я, разлепив глаза, но ничего больше сказать не успел, потому что зашелся в приступе дикого кашля.