Читать книгу - "Охота на Князя Тьмы - Диана Маш"

Это… это же то самое кольцо.

Видимо, я не смогла сдержать реакции и что-то отразилось на моем лице. Что-то очень сильно испугавшее мужчину. Заставившее его судорожно сглотнуть. Протрезветь. Начать озираться по сторонам. А убедившись, что никого-то рядом нет, немного успокоиться.

Подняв трость, он скрутил набалдашник и бросил его на землю. Ударившись о камень, тот зазвенел. Сверкнула вырезанная на нем пасть льва. Вроде у Сергея был такой же?

Обдумать эту мысль я не успела. В грудь уперлось дуло спрятанного в трости пистолета.

— Эх, не хотел же еще один грех на душу брать…

Сердце колотилось так, словно я твердо решила взять золото в коротком забеге. Дыхание убыстрилось с ним в такт. Меня трясло, и отнюдь не от холода. Причиной этих симптомов была животная паника. Ведь я слишком хорошо знала, что последует дальше.

Выстрел…

Как тот, что забрал мою прошлую жизнь. Или тот, что оборвал существование благовоспитанной Сони.

Видимо, удача, второе имя которой «быстрая реакция», решила, что на сегодня с нее хватит. А потому, стоило мне уклониться и рвануть к ближайшему дереву, как раскатистый грохот сотряс ночной воздух, а плечо обожгло острой болью. Пуля прошла по касательной.

Слишком громко. Даже если предположить, что в Соню на торжественном обеде стреляли из этой, или в точности повторяющей ее трости — звук не остался бы не замеченным. И, без сомнений, привлек бы к себе ненужное внимание.

— Ефим Ефимович, вы что, белочку словили? За что вы хотите меня убить?

Если останусь жива, надо будет попросить Поля Маратовича провести баллистическую экспертизу. Сверить калибр…

Господи, о чем я только думаю?

Призрак честно пытался мне помочь. Кружил вокруг своего убийцы. Пугал протяжным воем. Но в отличие от прошлого раза, когда ему хватило энергии создать порыв ветра, сейчас все усилия были тщетны.

— Слыхал я о вас, да не думал, что это вы. У Юленьки девки всякое балакают. Что барышня молодая с приставом к ним ходят, выспрашивают, нос куда не надо суют…

Бортников, использовав единственный шанс на выстрел, выбросил в снег ненужную трость и вытащил из-за пазухи длинный нож с натертым до блеска лезвием.

— Не надо, говорите… А куда, по-вашему, надо, Ефим Ефимович?

Рана на плече была не слишком болезненной, видимо сказывался адреналин, но тело она подкосила. Голова закружилась, усталость навалилась, того и гляди упаду в обморок. А в таком состоянии, да еще и с моими юбками, бежать — не вариант. Бортников хоть и стар, был ловок как черт. Поймает.

Обхватив ладонью кровоточащее предплечье, я из последних сил рванула к следующей, более густой ели. Но затаиться не вышло. Во-первых, лед отчетливо хрустел под ногами. А, во-вторых, парк был не слишком густым и освещался уличными фонарями.

Мужчина, не торопясь, приближался.

— А никуда. Дома сидеть бы вам, Софья Алексеевна, чаи с тетушкой хлебать. Глядишь, целее были бы.

Остановившись неподалеку. На расстоянии вытянутой руки. Бортников замахнулся. Я закричала. Не чувствуя тела, все же умудрилась сесть, сделать подсечку и отползти.

— Вот же… паскуда! — закряхтел он, приземлившись в сугроб.

Внезапно, со стороны дороги, послышался шум. Кони заржали.

— Оттуда выстрел… — я узнала голос извозчика, что подвез нас с Ефимом Ефимовичем до парка и поползла туда, откуда он раздавался. — Барышня кричала, ваше благородие. Вот вам крест!

Из пролетки на снег спрыгнул мужчина в длинном кафтане. Поднял пистолет и выстрелил вверх.

— А ну стой! — зычный рев Ермакова был подобен каплям прохладной воды в засушливой пустыне. Кусочку торта, после жесткой недельной диеты. Теплому одеялу в холодный день. — Стрелять буду!

Бросив взгляд туда, где только что находился Бортников, я едва не вскрикнула. Мужчины и след простыл.

— Осторожно, Гордей Назарович, — закричала я из последних сил. — Где-то здесь прячется убийца Алевтины…

Услышав меня, пристав бросился вперед, упал на колени, схватил за талию, помог подняться. Но стоило мне увидеть замаячившую за его спиной тень, как я оттолкнула мужчину в сторону, а сама снова упала на землю.

Лезвие ножа не успело коснуться ни Гордея, ни меня. Бортников, лишившись эффекта внезапности, прекратил осторожничать. Завращал бешеными глазами, снова замахнулся и бросился грудью на пристава.

Мое сердце пропустило удар, когда Гордей все-таки увернулся. Зашел за спину, умелым захватом вывернул старику руку. Да так, что она чуть с хрустом не вылетела из плечевого сустава.

Нож полетел на землю. Ефим Ефимович запрокинул голову и истошно заорал.

Надев на него наручники, по внешнему виду больше напоминавшие миниатюрные кандалы, Гордей затолкал мужчину на сиденье пролетки и приказал извозчику стеречь. Затем вернулся ко мне, помог подняться и начал осматривать. Лицо, шею, руки… Увидев рану на предплечье — побледнел. А вот мне наоборот, как-то резко стало жарко от его взгляда. Как от той печи, что каждую зиму растапливал мой дед.

Никогда не считала себя слабой нервами, но сейчас, когда опасность миновала, я не сдержалась, шагнула к Ермакову и обняла. Не ждала ничего в ответ, но внезапно мне на плечи нерешительно легли его широкие ладони.

— Софья Алексеевна, да, как же так? — угрюмо покачал он головой, прежде чем вглядеться в мое лицо и стереть с моей разбитой губы каплю крови. — Ни на миг нельзя оставить без присмотру.

Стащив в себя кафтан, он набросил его мне на плечи.

— Спасибо, — выдохнула я, зарываясь поглубже в теплую ткань, пахнувшую знакомо… морозной свежестью и ваксой.

— Вы ранены, без сил, — заметил очевидное Гордей. — Прошу простить, но пролетка занята. Если позволите, я отнесу вас на руках до дома.

Отчего ж не позволить? Тем более, что идти всего-ничего. А мужчина он, на вид, крепкий. Но не успела вымолвить ни слова, как меня подхватили под спину и ноги и понесли.

Стало так хорошо, что я забыла и про боль, и про холод, и даже пережатый ужас. Плывшая над нами Алевтина тоже выглядела не в пример спокойной.

— Гордей Назарович, а как вы здесь? Откуда узнали?

— За то надобно благодарить госпожу Тюлькину. Пожелав снять с себя часть вины, она объявила, что в кончине госпожи Немировской, по всему выходит, повинен старый Алевтины Максимовны полюбовник — Ефим Ефимович Бортников. Муж вдовой графини, ее сиятельства госпожи Бабишевой. Я признаюсь, не придал этому значение. Они зачастую, стоит их прижать, титулами жонглировать начинают. Однако одна из ее девиц, прибывшая в участок для допроса, сообщила, что господин Бортников весь сегодняшний день провел в их заведении. Она лично проводила его, подгулявшего, до пролетки, и видела, как