Читать книгу - "Парижская тайна, или Истина в вине - Наталья Андреева"

– Я видел у вас в кабинете ее фотографию, – тихо сказал Михаил. – Красивая женщина.

– Не надо врать, – устало вздохнул Дмитрий Александрович. – Красавицей ее не назовешь. Обычная. Но у нее был свой стиль, отличный вкус, и ее все любили. Ее доброта притягивала. Она была похожа на ангела. Ангел Терпения. И Прощения. Честно сказать, я ей поначалу изменял. И даже хотел развестись, загуляв. Вокруг ведь столько девушек хорошеньких, а я был парень красивый, из обеспеченной семьи. С квартирой, на машине. В общем, закрутило. Но она быстро забеременела и родила мне сына. Мать меня уговаривала: Дима, подожди. Пусть мальчик подрастет. Остался. А потом… Потом я понял, как мне повезло. В каком бы виде я ни приходил домой, меня любили, мне все прощали, меня всегда выслушивали.

– А вы кодироваться не пробовали?

– Кодироваться? – Дмитрий Александрович усмехнулся. – Во-первых, стыдно. А во-вторых, не помогает. Алкоголизм – это болезнь, и люди нечестные стремятся на ней нажиться. Большинство из предлагаемых ими способов полный бред, выкачивание денег. Вылечиться может только человек с огромной силой воли, здесь не таблетки нужны, а желание и самовнушение. Даже если и удается бросить пить, после периода воздержания наступает депрессия, а потом срыв. И хочется наверстать упущенное. А здоровье, оно не железное. И вот когда я вышел из больницы, Маша придумала, что со мной делать. Без спиртного я жить не мог, это она знала прекрасно. Врачи посоветовали меня чем-то отвлечь. И увлечь. И разрешили пить красное вино. Но – больше ничего. И она придумала Коллекцию. Сама, кстати, кроме вина, не пила ничего, да и то очень умеренно. Не больше двух бокалов. Настоящая леди. У нее и в самом деле были дворянские корни. О вине она знала много, покупала книги, справочники, отслеживала информацию о винных аукционах в Интернете, ездила на выставки-продажи, на дегустации. Ее это действительно интересовало. А рассказывать она умела. Я же в то время почувствовал пустоту в своей жизни. И прекрасно понимал: еще немного, и сорвусь. Лучше уж умереть молодым, вкусив все радости жизни, чем страдать до старости от скуки. В общем, я был на грани срыва и тогда уж точно не выкарабкался бы. Она это понимала. И повезла меня во Францию, показала, как делают вино, показала погреба, где оно хранится, старинные замки. Много рассказывала. Я ни на секунду не оставался один. И, знаешь, мне вдруг стало интересно! И потом: мне это было можно, врачи не возражали. Бокал-два красного вина за завтраком, столько же во время ужина. Маша превратила процесс выбора вина к трапезе в священнодействие. Я же говорю: она была очень умной женщиной. И где еще лечиться вином, как не во Франции? В общем, увлекла меня. Мы путешествовали месяца три. Денег я к тому времени заработал достаточно и взял отпуск по болезни. Бордо, Бургундия, Шампань…

– Управляющие вас не разорили?

– Не успели, – рассмеялся Воронов. – Через три месяца я решил собрать винотеку и научиться разбираться в винах. Меня увлекла дегустация, процесс вкушения и сравнения. Я впервые осматривал местные достопримечательности не через туманную дымку, а трезвым, все подмечающим взглядом. И мне это понравилось! Головные боли прошли, здоровье поправилось. Я стал бегать по утрам, делать гимнастику. В Россию вернулся нормальным человеком и стал тем, кто я сейчас. Водку я не пью вообще, да и вином не увлекаюсь. Мне этого больше не хочется. Я теперь его собираю. Десять лет назад я придумал этот замок и эту жизнь. И Коллекцию. Я хотел всего лишь тишины и покоя. И долгих лет жизни. Для себя и, прежде всего, для нее. Она это заслужила. Но – не получилось. Как только я своего добился, все и закончилось.

– Но ведь жизнь на этом не закончилась, – осторожно сказал Михаил.

– И что ты предлагаешь? Жениться? И на ком? На Лизе?

– По-моему, она вас любит.

– Любить она не умеет, – резко сказал Воронов. – Она так называет странное чувство, которое к любви отношения не имеет. Потому что ни одной жертвы ради нее принести не готова. Елизавета Петровна хочет объединить усилия. Хотя куда ей больше денег? И уж конечно, это ущемленное самолюбие. Она же сказала, что купит любого. А тут незадача! Я тоже заработал много денег, следовательно, не продаюсь. И надо искать другой способ. Она, безусловно, женщина изобретательная, но…

– Но Елизавета Петровна почему-то уверена, что у нее получится. Мы только что с ней беседовали.

– О чем?

– О вашей покойной жене.

При слове «покойной» Воронов помрачнел. Михаил поспешно сказал:

– Извините, сорвалось с языка. Елизавета Петровна сожалела о том, что невольно стала причиной ее смерти.

– Причиной? Лиза? – откровенно удивился Дмитрий Александрович. – Она-то здесь при чем?

– Это ведь она звонила вашей жене утром в тот роковой день рождения. Да вы ведь знаете.

– Ну да. Знаю, – кивнул Воронов вяло.

– Елизавета Петровна везла ей в подарок бутылку «Сотерна», когда у нее машина сломалась. Она позвонила и попросила подругу подобрать ее на шоссе. Вместе с подарком. Это вино так и не выпито до сих пор. Как и то, что вы показывали позавчера за ужином. А Елизавета Петровна при слове «Сотерн» всегда вздрагивает.

– Ну, Миша, к делу, – резко сказал вдруг Дмитрий Александрович. – Лирическое отступление закончилось, поговорим об убийстве, которое ты должен раскрыть. Об убийствах, – быстро поправился Воронов. – Какие у тебя мысли?

– Мысли мои простые, – бодро отрапортовал он. – Я думаю, что Бейлис задушил Таранов.

– А его кто с башни столкнул?

– Зигмунд.

– Зигмунд?!

– Таранов хотел подняться ночью на смотровую башню и позвонить в свою службу безопасности. Вызвать охрану. Он предлагал мне взять на себя часового. Напасть на него, пока он будет звонить.

– И что ты?

– Сказал, что подумаю. Но пока я думал, он нашел другого союзника. Я случайно подслушал его разговор с Зигмундом. Оказывается, Таранов переспал с Никой, подцепив ее в ресторане. Девушка надеялась на продолжение, но тут же была забыта. Тогда Зигмунд решил ему напомнить об этом и пристыдить. Но Таранов над ним только посмеялся, правда, сунул денег, чем сделал еще хуже. У Зигмунда и его жены есть чувство собственного достоинства.

– Да, они люди гордые, – кивнул Воронов.

– Вчера ночью Таранов с Зигмундом объяснились. Иван вспомнил Нику и всю эту историю и круто поговорил с ее отцом. Отстаньте, мол, от меня, все равно ничего не добьетесь. Но предложил сомелье взятку, если тот договорится с охранником. Или выключит его каким-нибудь способом. Помните, мы встретились на лестнице? Вы с Никой вышли отсюда, из погреба, после дегустации.

– Мы встретились на лестнице? Разве?

– С Зигмундом. А я спрятался за статуей. У вас удобные ниши в стенах, Дмитрий Александрович, и, что еще лучше, полным-полно скульптур!

– Я покупал их не за тем, чтобы за ними прятались сыщики, – усмехнулся Воронов.