Читать книгу - "Аэроплан для победителя - Дарья Плещеева"

— Охотно, — сердито ответила Зверева. — Только сперва поговорю с этой юной особой.

Танюша сразу поняла: услышит много неприятного.

— Отчего вы преследуете нас? — спросила Лидия, отведя Танюшу в сторону. — Если вы действительно хотите учиться летать — отчего бы вам не обождать, пока будет объявлен набор на летные курсы? Пожалуйста, не приезжайте сюда больше. Мне бы хотелось работать в мастерских без вашего бдительного присмотра.

— Простите меня, Лидия Виссарионовна, — пробормотала вмиг утратившая кураж Танюша. — Я просто хотела сообщить вам, что теперь моя родня не может мне запретить… я вышла замуж, вот и выписка…

— Поздравляю вас, — холодно произнесла Зверева. — Боже мой, опять…

Но это относилось уже не к девушке.

Танюша проследила взгляд авиатриссы — и ахнула от восхищения.

К мастерской приближалась всадница в голубовато-серой «амазонке», сидевшая в седле удивительно ловко, выпрямив тонкий стан и взирая на мир свысока. Ее волосы были убраны в тугой узел на затылке, под полями черного цилиндра, лицо было полуприкрыто серебристой вуалью.

Дама остановила вороную кобылу и замерла, глядя на Лидию и Танюшу сверху вниз, с высокомерием аристократки — но аристократки театральной, это Танюша сразу почувствовала.

Таубе, видя неловкость ситуации, поспешил на помощь.

— Моя королева, вы хотели дать мне поручение?

— Да, Федор Иванович. Вы не могли бы очень быстро отвезти на вокзал нашего друга, Всеволода Михайловича? Он также авиатор, вам будет о чем потолковать. Ему хочется успеть на берлинский поезд, а его саквояж — уже здесь, в гостиницу заходить не придется. Мы невольно задержали его, вы же понимаете — тут для него столько соблазнов…

— Сам Абрамович? — догадался Таубе. — Боже мой, я же только на днях читал о нем! Сию минуту отвезу, где он!

— Володя, Сева! — позвала Лидия.

Авиаторы вышли из мастерской. Слюсаренко — в изгвазданной рубахе, заправленной в штаны из «чертовой кожи», Абрамович — в светлом летнем костюме. Амазонка коснулась кобыльего бока тонким хлыстиком, именно коснулась, и лошадь сделала пару шагов вперед.

— Мое почтение, фрау Элга, — словно только что заметив ее, по-немецки сказал Таубе и поклонился.

— Рада видеть вас, Фридрих, — высокомерно ответила ему дама. — Когда возвращаетесь в Ревель?

— Срочных дел у меня там нет — сами знаете, лето, клиенты разбежались и отдыхают.

— А вы, я вижу, подружились с авиаторами?

— Да, это верно. Позвольте представить вам госпожу Звереву, госпожа графиня. И господина Слюсаренко. А также и господина Абрамовича.

Танюша видела — тут идет игра, не хуже, чем в хорошо написанной комедии. Зверева сердится, Абрамович недоумевает, Слюсаренко отчего-то густо покраснел. Похоже, он не впервые видел на ипподроме эту роскошную амазонку. Да и Танюша, сдается, тоже ее где-то уже встречала…

Лицо дамы было полуприкрыто вуалью, лошадь она поставила так, что солнце оказалось у нее за спиной, и сама она сделалась не столько живой женщиной, сколько гордым сияющим силуэтом.

Легко быть прекрасным силуэтом на такой лошади и в такой «амазонке», подумала Танюша, а ты вот попробуй очаруй зал, завернувшись в раскрашенную простыню…

Как она ни относилась к сценической карьере, как ни презирала мелкие театральные интриги, а все же была родной дочерью Зинаиды Терской. А Терская, попади она в руки не к Кокшарову, а к столичному режиссеру, могла бы стать звездой хоть и не первой, но второй величины. Актерство у Танюши было в крови — что немудрено, однако у нее в крови были и сюжеты комедий, которых она никогда не видела, и какие-то удачные реплики, которых она никогда не слышала, и все то, что составляло арсенал Терской и даже Кокшарова, берущегося за очередную постановку.

Танюша никогда не слыхала такого имени — «Грегор Мендель», и не знала, что англичанин мистер Бэтсон шесть лет назад изобрел слово «генетика», а датчанин герр Иоганнсен три года назад осчастливил мир термином «ген». Она даже не задумывалась о странных законах наследования талантов и характера. Мысль, пришедшая ей в голову, не была подвергнут ни малейшему анализу.

По одной причине — это была правильная мысль.

Танюша была настолько в ней уверена, что ни секунды не сомневалась, а громко ахнула, схватилась рукой за горло, закатила глаза и рухнула к ногам Зверевой.

Падать без всякого вреда для себя ее выучили Стрельский и Эстергази.

— Боже мой! — воскликнула Лидия. — Что с вами?

И опустилась на колени возле временно бездыханной Танюши.

Тут же рядом оказались Слюсаренко и Абрамович, стали поднимать девушку, полагая, что обморочное создание достаточно усадить — и все пройдет.

— Расстегните ей блузочку! Похлопайте по щечкам! — суетился Таубе. — Поясок распустите! Ушки, ушки ей растирайте!

Всем вмиг стало не до прекрасной амазонки, и она это поняла. Повернув лошадь и покачиваясь в седле самым грациозным образом, фрау Элга поехала прочь.

Мастерские, в которых совершенствуют авиамоторы, — не то место, где могут найтись нюхательные соли или хоть нашатырный спирт. Танюша это прекрасно понимала и минуту спустя стала подавать признаки жизни — тихонько застонала, открыла глаза и уставилась мимо озабоченных лиц авиаторов бессмысленным взором. Такой взор она переняла у Селецкой — Валентина показывала девушке сцену безумия Офелии.

— Она пришла в себя! — завопил Таубе. — Вот что — я сейчас отвезу их обоих, господина Абрамовича — на вокзал, а барышню — к доктору!

— Не надо… — прошептала Танюша. — Со мной все хорошо… Это бывает… Это от сердца…

— И с таким сердцем вы собрались летать? — спросила возмущенная Зверева.

— Я пройдусь немного, и все пройдет, — ответила ей Танюша. — Просто я обычно пью микстуру, а сегодня утром забыла. Поверьте, это пустяки! Мне только нужно пройтись и отдышаться…

— Позвольте вам помочь, — сказал Абрамович, на которого красивое личико и черные косы произвели впечатление.

— Да, конечно…

Танюша поднялась, оперлась на руку авиатора и томно пошла с ним вдоль стены мастерской. Молодой человек ей понравился — в нем чувствовался немалый норов, да и смелость его не вызывала сомнений. Лететь из Берлина в Петербург! Вот с кем венчаться нужно было, а не с великовозрастным младенцем Алешенькой!

Мастерские стояли неподалеку от конюшен и сенного сарая, где Танюша провела ночь. Поблизости от него были и ворота, в которые она успела проскочить. Тропинка вдоль забора вела к летнему манежу, где двое всадников тренировали молодых лошадей правильно прыгать через препятствия символической высоты. Им помогал опытный берейтор с шамберьером.

— Хотите посмотреть на лошадок? — спросил Таубе, идущий рядом с Танюшей.