Читать книгу - "Ошибка президента - Фридрих Незнанский"

– Доброе утро, Андрей Степанович, – сказал вошедший.

– Доброе утро, – мрачно ответил дядюшка. – А где Павел Сергеевич?

– Он приболел, взял больничный. Перенапряжение, – объяснил незнакомец. – Позвольте представиться: Валерий Олегович Рыбников. Буду с вами откровенен – после вчерашних событий мы решили временно усилить вашу охрану. Теперь я буду постоянно находиться при вас. Вы же понимаете, то, что имело место вчера, – беспрецедентно. И генерал Шилов очень обеспокоен событиями.

– Согласен с вашими мерами, – кивнул головой Григорий Иванович. – Я и сам вчера думал над тем, кого из своих ближайших помощников следует поставить в известность, – он указал рукой на стопку папок с личными делами.

– Никого не надо ставить в известность, – покачал головой Рыбников.

– Но как же мои референты, помощники? – спросил «Президент». – Поймите, что бы ни произошло вчера, моя работа не должна останавливаться. У меня переговоры, время расписано на несколько дней вперед. Мне трудно все удерживать в памяти. Поэтому от помощи референтов я не могу отказаться.

Если бы у Григория Ивановича была возможность остановиться и посмотреть на себя со стороны, он бы и сам поразился той уверенности, с которой сейчас вел роль Президента России. Но он был не просто прирожденным актером, но и патриотом своей страны. Это и придавало ему сил.

– Разумеется, Андрей Степанович, разумеется, – поспешил уверить его Рыбников, – ваши референты никуда не денутся. Но при вас также все время буду я.

– Не возражаю, – кивнул головой «Президент». – У меня сегодня телефонный разговор с украинским Президентом, конечно, тут бы мне понадобился Панов, но раз он заболел…– Григорий Иванович пожал плечами и задумался: – Тогда нельзя ли пригласить ко мне референта по Латинской Америке, уточнить кое-что надо – вечером у меня встреча с послом Венесуэлы. Это же страна-производитель нефти, так что нам будет о чем поговорить.

Григорий Иванович замолчал, стараясь определить, какое впечатление он произвел на охранника. Тот только понимающе кивнул головой.

– Я говорю об Игоре Хлебопекове, – продолжал Григорий Иванович, радуясь, что вчера назубок выучил имена своих помощников. – Я надеюсь, он не заболел.

– Я узнаю, – кивнул головой Рыбников, – думаю, что он здоров.

– Вот-вот, узнайте, – сказал «Президент». – И, раз вы взяли инициативу в свои руки, распорядитесь, чтобы унесли эти папки. Они мне пока не нужны.

Что-то нерешительное промелькнуло в глазах Рыбникова, на миг дядюшке показалось, что он удивлен, но в следующий же момент охранник кивнул головой и сказал:

– Сейчас распоряжусь.

Он вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

На миг, только на самый короткий миг, на лице «Президента» промелькнула озорная, почти мальчишеская усмешка: «Во как мы их, Гришка». Но эта усмешка тут же погасла, уступив место самой серьезной сосредоточенности, которая единственно и пристала главе государства.

Через пару минут Рыбников вернулся и доложил, что Игорь Хлебопеков придет через полчаса.

– Отлично, – сказал «Президент», – у нас как раз будет время позавтракать.

– Ну, заходи, Костя, – сказала Романова, – ты уж прости, что я на тебя накричала. Нервы совершенно ни к черту. Ну что там у тебя, выкладывай.

– Ладно, не извиняйся,– махнул рукой Меркулов,– все понимаю. Но я сразу к делу.

– Кофе будешь? Ты мне скажи, труп-то тебе зачем понадобился? – спросила Романова; ответа на первый вопрос она не дождалась, бросила в чашки по две ложки растворимого кофе, налила кипятку, размешала и жестом предложила Меркулову.

– Сейчас я тебе все объясню. Помнишь это дело по убийству Карапетяна? Как подозреваемого в Калуге милиционер опознал?

– Ну конечно, помню. Гамлет из Подольска.

– Вот-вот. Подозреваемого взяли. А поскольку Карапетян прописан был в области да хвосты у них тянулись куда-то в Краснодарский край, дело передали в российскую прокуратуру. Ну и известно, что этот подозреваемый, Сергей Саруханов, молчит. Не то чтобы все отрицает, а вообще молчит. Дело по оперативной линии вел Шведов, и так все там напугал… но об этом после. И вот меня тут Саша Турецкий попросил разобраться с Сарухановым. Он ведь – банкир.

– А Сашок у нас теперь как раз банкирами интересуется. И их женами тоже, между прочим, – заметила Романова. – Особенно интересными.

– Ну, интересными он всегда интересовался, – усмехнулся Меркулов, – но сейчас дело не в этом.

Меркулов в двух словах рассказал Романовой про Саруханова и его поведение во время допроса.

– Понимаешь, Шура, ты, как всегда, скажешь, что факты неумолимее психологии, но в данном случае у нас ведь нет и фактов. У меня сложилось впечатление, что Саруханов невиновен, но знает убийц и считает их всесильными. Мне казалось, что он преувеличивает. Это ведь бывает.

– Еще бы. Как говорится, у страха глаза велики, – кивнула Романова.

– Но оказалось, что он был прав. Уходя, я попросил перевести Саруханова в тюремную медсанчасть, мне показалось, что он находится на грани нервного срыва. Так вот, вместо этого его поместили в камеру к рецидивистам, которые его чуть не убили. И убили бы, если бы не один контролер СИЗО.

– Вот это меня больше всего удивляет в твоей истории, Костя, – сказала Романова, прихлебывая кофе. – Уж если решили его убрать, так тут никакой контролер не поможет.

– Значит, Саруханову повезло. Контролер запер его в одиночке, где он сидел до этого, а когда его смена закончилась, рано утром позвонил мне. Дело очень серьезное, Шура. Люди, которые хотят, чтобы Саруханов молчал, видимо, действительно очень сильны. Я-то не поверил ему, а зря.

– Ну заберем его на Петровку для допроса, а там как-нибудь спрячем. Умер, сбежал, убит при попытке к бегству. Да мало ли чего.

– Документы другие, – подсказал Меркулов.

Романова оперлась щекой о руку и горестно вздохнула:

– Костя, подумай, с каких это пор нам приходится действовать, как будто мы преступники. Это же их штучки, а не наши.

– Знаешь, Шура, – сказал Меркулов, и на его лице появилось выражение, которого Романова еще никогда не видела, – когда преступники – это само государство, нам приходится действовать любыми методами, чтобы спасти невинных.