Читать книгу - "Жокей в маске - Марсель Аллен"

– Ты сам прекрасно знаешь. В понедельник мои люди получили приказ арестовать этого человека. Они буквально обложили его со всех сторон. А он исчез, как сквозь землю провалился. Случайность? Кто-то из моих людей слишком увлеченно ковыряет в носу, выполняя задание? Может быть. Но может быть и то, что этот тип просто куда лучше информирован, чем мы с тобой предполагаем. А предупрежден – значит, вооружен.

Молодой человек немного подумал, потом беззаботно махнул рукой.

– У вас профессиональная болезнь, старина. Вы все время думаете, что вас водят за нос. По-моему, вы напрасно считаете нашего приятеля таким уж хитрецом.

– А в понедельник…

– Да что в понедельник! Вы же сами признаете, что ваши бравые помощники могли прошляпить. Думаю, он тут ни при чем. Небось, и не догадывается, какие крупные силы были против него брошены. Кстати, может, потому его и упустили. Каждый надеялся на другого, а в результате зевали все.

Жюв промолчал. Он вспоминал слова инспектора, командовавшего группой.

– Мы не спускали с него глаз до самой весовой, мсье, – сказал тот. – Потом, правда, немного расслабились – куда ему оттуда деться! Разве что на дорожку. А через минуту хвать, а его уже нет. Прямо как сквозь землю провалился.

Теперь-то Жюв начинал понимать, в чем дело. Рядом с весовой всегда стоят фургоны для перевозки лошадей. Почти наверняка объект наблюдения улучил момент и юркнул в один из них. А если так, то, выходит, он знал о слежке или, по крайней мере, догадывался. Напрасно Фандор так радуется.

«На этот раз надо не допустить подобной ошибки, – думал инспектор. – В этих фургонах можно увезти что угодно».

Такси на большой скорости двигалось по западным районам столицы. Елисейские поля уже остались позади, и машина ехала по проспекту Виктора Гюго в сторону Булонского леса. Еще не было двух часов дня, но к ипподрому уже со всех сторон двигались многочисленные экипажи.

Наконец такси подъехало к Отей. Шофер остановил машину прямо напротив весовой. В качестве компенсации за недавнюю невежливость Фандор наградил водителя такими щедрыми чаевыми, что тот чуть не завопил от восторга. Не слушая его благодарностей, журналист и полицейский смешались с толпой.

Сезон скачек был в самом разгаре. Несмотря на будний день, народу собралось очень много. Оглядевшись, Жюв сказал:

– Теперь расходимся. Отныне каждый делает свое дело, как договорились.

– А ваши люди? – забеспокоился Фандор. – Они здесь?

Жюв улыбнулся:

– Можешь не сомневаться.

Едва заметным кивком он указал в сторону киосков. Там благообразного вида старичок тщетно пытался ухаживать за торговкой цветами.

– Это Леон, – пояснил Жюв.

Фандор с сомнением поморщился:

– А вы не боитесь, что он не устоит на ногах, если рядом чихнут?

– Не нравится? – усмехнулся инспектор. – Посмотри на Мишеля.

Он указал на огромного детину в одежде английского кучера, который прохаживался вдоль трибун с глуповатой улыбкой.

На лице Фандора отразилось замешательство. Он присмотрелся к здоровяку, потом снова внимательно оглядел старичка. Что-то неуловимо знакомое почудилось в его фигуре.

– Да, – восхищенно выдохнул Фандор, – бутафория у вас на высоте. Сколько раз сталкивался с гримом и был уверен, что всегда его отличу. Но тут – работа высшего класса. Ведь я знаю этих ребят, но в жизни не обратил бы на них внимания!

Инспектор похлопал его по плечу.

– Если ты будешь так на них глядеть, дружище, – предостерег он, – то им не поможет никакой грим. У тебя же на лице написано, что они английские шпионы! Давай лучше заниматься делом.

И друзья разошлись в разные стороны.

Тем временем дорогие трибуны стали пестрыми – тут и там виднелись очаровательные любительницы скачек. День выдался теплый и солнечный.

Мужчины толпились вокруг двух прелестных девушек, манекенщиц с улицы Мира. Их костюмы выглядели тем более потрясающе, что девушки носили их с профессиональной грацией и изяществом. Каждый шаг, каждый жест был выверен так, чтобы подчеркнуть выгодную деталь туалета.

Стоит ли говорить, что только мужчины сопровождали красавиц восхищенным шепотом. Женщины хранили уязвленное молчание. Хотя и они в глубине души признавали, что восторги сильной половины человечества имели под собой все основания.

– Если бы я вырядилась в такое платье, то не дождалась бы от своих знакомых ничего, кроме осуждения!

Эти слова принадлежали немолодой даме с напудренным лицом, крашеными волосами и расплывшейся фигурой. В местных кругах она была хорошо известна своим пристрастием к лошадям. «Самая старая любительница скачек», как называл ее маркиз де Сервиак, славившийся своим острым языком. Это была Зузу.

Надо ли говорить, что в устах почтенной дамы произнесенная фраза звучала, мягко говоря, надуманно. Ей случалось носить платья, которые заставили бы попадать в обморок половину дам на этих трибунах.

Однако Зузу не забивала себе голову подобными мелочами. У нее было прекрасное настроение. Последняя вечеринка удалась на славу. Обилие светских людей выгодно оттенялось группой художников, которые с удовольствием пришли в гости к бывшей содержанке. А как все было достойно, как аристократично! Какой славный традиционный дух придал празднику князь Кресси-Мелен! Его котильон был бесподобен!

На следующий же день после бала князь стал выступать в роли кавалера стареющей Зузу. Они регулярно появлялись на скачках, и по вечерам их видели входящими в отдельные кабинеты самых фешенебельных ресторанов Парижа. Светская хроника взахлеб сообщала о каждом подобном случае. Общество было донельзя скандализировано. Слыханное ли дело, чтобы человек такого происхождения, как Кресси-Мелен, увлекся бывшей содержанкой! Подоплека ни у кого не вызывала сомнений. Конечно, князь польстился не на увядающие прелести Зузу, а на деньги, которых ему всегда не хватало. Это в глазах общества лишь усугубляло его вину. Фи! Аристократ, князь – и позорит свое имя из-за денег!

Разумеется, так говорили преимущественно те, кому денег никогда считать не приходилось.

Вот и сейчас подобные разговоры вполголоса звучали среди дам, пришедших на ипподром. У Жоржетты Симоно они вызывали возмущение. К тому времени она уже пришла к выводу, что деньги являются злом лишь тогда, когда их мало. Она-то хорошо понимала Кресси-Мелена. Что значит княжеский титул без денег? Происхождение ко многому обязывает человека. Если бы князь, например, пошел работать в банк, те же светские львицы презирали бы его еще сильнее. А если бы он перестал из-за отсутствия средств играть на бегах и появляться в гостиных, о нем бы попросту забыли. Так в чем же вина молодого человека? Он зарабатывает себе на жизнь способом, достойным людей его круга!