Читать книгу - "Кронштадтский детектив - Олег Мушинский"

— Понятно, — сказал я. — А чем его убили?

— Короткий острый предмет, — уверенно ответил доктор. — Не шпага, найн. Не пробивать тело. Я думать, это нож.

— А это мог быть кол? — спросил я.

Матвеев протянул мне сверток. Предполагаемое орудие преступления было завернуто в кусок старой парусины. Должно быть, из того, что первое под руку попалось. Вениамин Степанович как-то поднимал вопрос, чтобы снабдить нас специальными сумками для хранения улик — он видел такое где-то в Европе и подумывал внедрить у нас, — но всё, как водится, упёрлось в финансирование.

Я развернул сверток и показал кол доктору. Зеваки дружно подались вперед. Я буквально почувствовал, как градус интереса мгновенно подскочил от «что случилось?» до «ничего себе!».

Доктор посмотрел на кол, потом на тело и уверенно помотал головой.

— Нет, — сказал он. — Я думать, рана нанесена металлический предмет. Дерево пробивать тело, а не прорезать. И еще я вам сказать, Ефим, что оружие иметь… как это сказать? — доктор на секунду задумался, вспоминая нужное слово. — О, профиль. Оружие иметь треугольный профиль.

Клаус Францевич пальцем начертил в воздухе треугольник. Зевака, на которого случайно указал палец доктора, дважды перекрестился и со словами: «Чур меня!» быстренько исчез в толпе. Семён сделал снимок, запечатлев тело Мишки и доктора с поднятым пальцем.

— Треугольный, — повторил я. — Может быть, это кортик?

— Возможно, — согласился Клаус Францевич. — Я делать вскрытие и сказать больше потом.

Я поблагодарил доктора и осмотрелся. Рядом с телом в сугробе отпечаталась собачья лапа, но теперь я был твердо уверен, что искать надо человека.

— Кто скажет Марьяне? — шепотом спросил у меня Матвеев.

— Моё дело, мне и идти, — со вздохом отозвался я. — Но вначале надо одну мысль проверить. Уже и так получается не по горячим следам. Вчера не сообразил, а надо бы.

— Давай, — сказал Матвеев. — Тогда я к Марьяне схожу. Нехорошо, если она от посторонних узнает.

— Спасибо.

— Да чего уж там.

Тело Михаила погрузили на телегу и увезли. Зеваки начали расходиться, на ходу обсуждая увиденное. Матвеев ушел пешком. Перед таким разговором надо подобрать слова, а ему, как и мне, лучше думается на ногах. Сам же я поймал извозчика и велел гнать к Мартыну.

У МАРТЫНА БЫЛО уже открыто. Сам Мартын называл свое детище «аглицким клубом». Его заведение даже обрело некоторую популярность у иностранных офицеров. У тех считалось чем-то вроде традиции выпить тут чашечку крепкого кофе перед уходом в море. Однако на чашечках кофе — тем более таких маленьких, какие было принято подавать европейцам — далеко не уйдешь. В результате заведение всё больше превращалось в ресторан, хотя совсем от клуба Мартын так и не отказался.

Когда я прошел в зал, там уже сидели два приличных на вид господина. Рядом со мной словно из-под земли вырос официант и предложил свободный столик. Я мотнул головой.

— Мне нужен Мартын, — объявил я.

— Хозяин занят важными делами, — ответил официант. — Обождёте?

— Нет, — отрезал я. — Он у себя?

— Нет. Говорю вам, он занят. Если вы зайдете попозже…

Попозже мне было некогда. Мне еще упыря с кортиком ловить. Пришлось применить на официанте особое полицейское заклинание: «Бегом, ёшкин кот, в Сибири сгною!» Злоупотреблять им ни в коем случае нельзя, волшебная сила быстро растрачивается, но если пользоваться с умом и только по крайней надобности, то работает безотказно. Правда, только на людей.

Официант оказался человеком. Он мгновенно исчез и через пару минут появился вновь из дверей кухни. Следом, опираясь на костыль, вышел Мартын. С момента нашей последней встречи у него поседели виски, а так он оставался всё тем же отставным моряком, что так напоминал мне Джона Сильвера.

— Здоров будь, Ефим Родионович, — сказал Мартын. — Говорят, грозен ты и не в духе сегодня.

— Извините, — ответил я. — Очень надо поговорить.

— Отчего бы и не поговорить? Только давай присядем, — он сделал свободной рукой приглашающий жест. — В ногах правды нет. Особенно в моих.

Мы с ним разместились в «кабинете». У стены на небольшом возвышении стоял столик, и с двух сторон его скрывали тонкие деревянные стенки. Со стороны зала «кабинет» был прикрыт невысоким барьером с проходом посередине, так что гостям было обеспечено максимум «приватности», но при этом официант всегда видел, как обстоят дела на столе и не нужно ли чего-нибудь посетителям. Обычно тут играли в карты или шахматы, но по правилам клуба игроки всё равно должны были что-нибудь заказать.

Мы сели на скамейки. Официант застыл в проходе. Матвеев вопросительно глянул на меня. Я мотнул головой, и он жестом отослал официанта.

— Ну, рассказывай, что стряслось, — сказал Матвеев.

— Помните Мишку Алтынина? — спросил я.

— Помню. Такой же хулиган был, как и ты.

— Вот именно — был, — тихо сказал я. — Убили его сегодня.

Мартын вздохнул.

— Печально слышать, — медленно произнес он. — Вот ведь судьба какая. Отцу его предрекали, что сопьется — он утонул. Михаилу то же самое предрекали — он убит. Кто его убил, уже знаешь?

— Пока нет, ищу вот.

— У меня? — спросил Мартын.

— Получается, что так, — ответил я.

Мартын снова вздохнул.

— Слушаю тебя.

Я в самой краткой форме поведал об ограблении купца Барсукова. Мартын слушал молча, кивал и лишь в самом конце произнес:

— То-то с ночи слухи про упыря поползли.

— И что говорят? — тотчас спросил я.

— Разное, — Мартын махнул рукой. — Но ничего конкретного. Нет, совсем ничего, — он помотал головой и спросил: — Так, выходит, он всё-таки существует? Что там доктор-то немецкий на этот счет думает?

— Доктор верит, — проворчал я. — Потому что ахинея, а значит, не выдумка.

— Ну, это еще не факт, — Мартын громко хмыкнул. — А в чем загвоздка?

— Да неправильный он какой-то упырь, — сказал я. — Обращается в собаку, но никого не загрыз. Потом упырю вроде как кровь человечья нужна, а он по материальным ценностям пошел. Часы — понимаю, дорогой подарок от родного человека. Но скажите мне, зачем упырю пятьдесят рублей?

Вопрос был скорее риторический, но Мартын всерьез его обдумал и сказал:

— Не знаю.

— Вот и я не знаю, — сказал я. — Да и вообще не понимаю, как он своими собачьими лапами купца обобрал. Вот и подумалось мне: а если Мишка мне тогда чистую правду сказал? Не грабили они с оборотнем этого купца. И что тогда получается?

— Что? — спросил Мартын, подавшись вперед.

— А получается, что грабанули его еще до того, — сказал я. — А до того — это либо по дороге, либо у вас тут. По дороге — маловероятно. Его же обокрали. Чтобы извозчик смог незаметно залезть под шубу, он таким виртуозом быть должен!