Читать книгу - "Зеркало сновидений - Валерия Вербинина"

В дверь постучали. На пороге обнаружилась целая компания: Александр Платонович Семилуцкий, неизвестный Амалии полицейский чиновник с портфелем, услужливый молодой коридорный, Базиль и Евдокия Петровна. Первым заговорил Базиль, обращаясь к супруге.

— Дорогая! Как ты нас напугала! Мы себе места не находили, когда ты пропала…

Он сделал попытку заключить жену в объятия, но Варвара Дмитриевна увернулась с гадливой гримасой.

— Вы подтверждаете, что это ваша супруга, Василий Григорьевич? — спросил Семилуцкий.

— Разумеется, разумеется!

В ответ на вопросительный взгляд Амалии Евдокия Петровна вполголоса сообщила, что ей даже не пришлось ехать к Базилю домой, потому что она заметила его по пути из гостиницы. Он ехал с Семилуцким, который получил сведения о том, что в «Москве» со вчерашнего дня проживает дама, похожая на Варвару Дмитриевну. Она не предъявила никаких бумаг, но щедро заплатила за номер и сообщила, что ее супруг вот-вот должен прибыть из Курска, где задержался по семейным обстоятельствам. Когда он приедет, то они зарегистрируются официально, а пока она поживет одна. Так как дама явно принадлежала к хорошему обществу, ей выделили номер и согласились подождать с документами.

— Я так и поняла, что вы неспроста вернулись так быстро, — сказала Амалия старой даме.

Александр Панкратович отпустил коридорного и тихо отдал чиновнику какое-то распоряжение. Чиновник устроился за столом и принялся писать официальную бумагу. Базиль и его жена пытались для виду поддержать беседу, но по выражению их лиц, по колкостям, которыми они обменивались, было понятно, что, если бы не присутствие посторонних людей, они бы давно уже перешли к открытой ссоре. Достав платок, Семилуцкий вытер им лоб и подошел к баронессе Корф.

— Ах, сударыня, до чего же сложное, запутанное дело… Я был уверен, что поймал преступников и что они приложили руку к гибели Варвары Дмитриевны, ан нет! Да еще Наталья Андреевна…

— А что с ней такое? — спросила Амалия.

— Она пришла ко мне и потребовала отпустить господина Маслова и горничную, — сказал Семилуцкий с обескураженным видом. — Мол, она давно их знает и совершенно за них ручается. Ларион — ее воспитанник, он в жизни не мог причинить кому-то вреда, и горничная давно в доме, никаких нареканий в ее адрес не было. Я пытался объяснить ей, что ее доводы несостоятельны, когда речь идет о преступлениях, но она ничего не желала слушать и даже пригрозила на меня пожаловаться…

— Нет, я никуда не поеду, и не проси!

Семилуцкий и Амалия одновременно повернули головы в сторону Варвары Дмитриевны, которая почти прокричала эти слова. Чиновник от неожиданности посадил кляксу на документ, сдавленно чертыхнулся, достал из портфеля другой лист бумаги и принялся писать текст заново.

— Дорогая, — сказал Базиль после небольшой паузы, — ты ставишь меня в неловкое положение.

— Я не желаю видеть твоего сына, — прошипела Варвара Дмитриевна. — Пусть он убирается куда угодно: в Феодосию или прямиком к своей матушке, мне все равно! Но чтобы духу его не было в моем доме!

— Хорошо, — мрачно проговорил Базиль, потирая подбородок, — возможно, мне удастся уговорить его переехать. Хотя это глупо — в таком большом доме, как наш, можно вообще не встречаться…

— Наш дом? — взвизгнула его жена. — Хорошенькое дело! Это мой дом, и ты отлично это знаешь! За него были заплачены мои деньги, мои! А ты… ты платил за съемное жилье своих девок! И покупал им шелковые чулки!

Чиновник навострил уши, и тут с его пера на бумагу разом упали аж две кляксы. Александр Панкратович покосился на коллегу и укоризненно покачал головой. Вздохнув, чиновник достал третий лист и начал все снова.

— Дорогая, pas devant les gens ^[17], — проговорил Базель со страданием на лице.

Амалия почувствовала, что еще немного — и скандала не миновать, поэтому она вслух вспомнила, что сегодня у нее еще достаточно дел, и попрощалась с присутствующими. Евдокия Петровна тоже заторопилась к себе.

— Она что-нибудь сказала вам, госпожа баронесса? — не удержалась старая дама, когда они вышли за дверь.

— Много и ничего, — ответила Амалия, подумав. — Она почему-то уверена, что пасынок сказал неправду и что на самом деле он не видел ее во сне.