Читать книгу - "Ненавистная фрау - Неле Нойхаус"

— Добрый день, господин Хельфрих, — сказала Пия.

— А, дама из уголовной полиции! — воскликнул аптекарь. — Вы ко мне?

— Да, конечно, — кивнула Пия. — Мы можем где-нибудь недолго поговорить? У меня к вам есть еще пара вопросов.

Женщина сдала назад, и Пия последовала за машиной во двор, где находились вход для поставщиков аптеки и вход в «Леопольд-пассаж».

— Красивый автомобиль, — заметила Пия, когда Валентин Хельфрих и женщина, которую он представил ей как свою супругу Доротею, вышли из машины.

— Чем могу служить? — спросил провизор, не реагируя на фразу Пии. Та достала из кармана фото с радара и протянула Валентину Хельфриху.

— Это были вы? — спросила она.

— Да, — он передал фотографию жене, — моя супруга сидит за рулем.

Доротея Хельфрих была высокой костлявой женщиной, лишенной малейшего обаяния. Она выглядела на сорок с небольшим, но на ее лице обозначились резкие линии озлобленности.

— Вы знаете, когда и где было сделано это фото?

— Там наверняка это указано. — Доротея Хельфрих в первый раз открыла рот.

— Да, разумеется, — подтвердила Пия. — Это было вечером двадцать седьмого августа, в начале одиннадцатого, при выезде из Кёнигштайна в направлении Келькхайма. Примерно за полтора часа до этого, согласно протоколу вскрытия, умерла ваша золовка Изабель.

Она дала возможность супругам Хельфрих осознать значение ее слов.

— Автомобиль принадлежит не вам, не так ли?

— Он принадлежал моему отцу, — уточнил Валентин Хельфрих.

— Я это знаю, — кивнула Пия. — Но ваш отец умер четыре года назад. Почему вы до сих пор не перерегистрировали машину?

— До недавних пор она стояла в гараже дома моих родителей в Гиссене. — Хельфрих пожал плечами. — Я забрал ее лишь пару недель назад, когда продал дом.

— Вы были на этой машине не только около двадцати двух часов в Кёнигштайне, но и во второй половине дня двадцать седьмого августа на парковочной площадке «Макдоналдса» в Швальбахе.

— Да, это так, — подтвердил аптекарь. — Я встречался там со своей сестрой.

— По какому поводу? — спросила Пия.

— Известно, по какому, — вмешалась Доротея Хельфрих, презрительно фыркнув. — Она хотела денег, что же еще.

— От вас? Почему она требовала у вас денег?

Пия посмотрела на супругов Хельфрих, которые стояли вплотную друг к другу. Что-то в их поведении выглядело странным.

— Она хотела получить половину суммы от продажи дома. — Доротея Хельфрих не скрывала свою неприязнь к погибшей золовке. — При этом она никогда не проявляла к ним никакой заботы. Она ни разу не навестила свою мать, которая живет в доме престарелых в Бад-Зодене. Тем не менее она бессовестно требовала свою часть наследства.

Пия не могла сказать почему, но по какой-то причине она не верила, что деньги были единственной причиной встречи Валентина Хельфриха со своей сестрой.

— Георг Риттендорф рассказал моему коллеге, что пару лет назад у Изабель были отношения с вашим близким другом. Он также рассказал, что мужчина повесился в гараже после того, как Изабель послала его на все четыре стороны. Это так?

— Да, — мрачно подтвердил Хельфрих.

— А затем она вышла замуж за доктора Керстнера, еще одного вашего близкого друга.

— К чему вы клоните?

— Где вы были в субботу вечером между семью и десятью часами? — спросила Пия вместо ответа.

— Мы ужинали с Риттендорфами в «Лимончелло» в Кёнигштайне.

— И освободились уже около десяти? Что-то рановато для субботнего вечера.

— У няни Риттендорфов было время только до десяти, — возразила Доротея Хельфрих. — У них двое маленьких детей.

— А у вас? У вас тоже есть дети?

На пару секунд Доротея Хельфрих как будто окаменела.

— Нет, — сказала она, с трудом сдерживая себя.

— Вы знаете знакомого вашей сестры по имени Филипп? — спросила Пия, когда стало понятно, что, кроме этого «нет», ждать больше нечего. — Ему лет тридцать пять, внешность, характерная для жителей юга. В записной книжке и в мобильном телефоне вашей сестры не значится никто, к кому бы подходило это описание, но ее неоднократно видели с этим человеком.

Пия заметила крохотную искру в глазах за толстыми стеклами очков, но голос Хельфриха звучал по-прежнему спокойно.

— Моя сестра заводила бесчисленные знакомства с мужчинами, — ответил он, — какие-то имена я могу и не припомнить.

Покидая аптекаря и его жену, Пия была твердо убеждена, что они ей солгали — по меньшей мере однажды. Она просила супругов оставаться в пределах досягаемости до тех пор, пока не будет проверено их алиби на субботний вечер. Так как в комиссариате не было срочных дел, она решила поехать объездной дорогой через Кронберг, полагая, что будет нелишним навестить Марианну Ягоду и спросить ее, что она делала в упомянутый вечер субботы.

Ворота владений Ягоды были открыты настежь, поэтому Пия въехала внутрь и припарковала свой автомобиль позади «Шкоды» с польскими номерами. В просторном гараже стояли «Мазерати» и «Порше Кайенн» с широко открытой дверцей багажного отделения. В багажнике лежали многочисленные туго набитые пластиковые пакеты. Странно. Пия вышла и направилась к входной двери дома, которая, к ее удивлению, была приоткрыта. Из глубины дома доносились звуки музыки и приглушенные крики. Пию охватило чувство, что здесь что-то не в порядке. Может, на Марианну напали? Может, она сопротивлялась жестоким взломщикам, вознамерившимся завладеть имуществом состоятельной женщины? Пия с беспокойством сунула руку под куртку и, достав пистолет, вошла в дом.

— Фрау Ягода? — позвала она и прислушалась, пытаясь определить, откуда доносилась музыка. Пия узнала «Scorpions», песню из альбома «Worldwide Live», звучавшую с громкостью децибел двести. Ее сердце бешено колотилось и ладони вспотели, когда она осторожно передвигалась вдоль коридора. Судя по всему, здесь шел ожесточенный бой.

Повсюду валялась одежда, напольная ваза опрокинулась и разбилась на множество мелких осколков. От пронзительного крика, последовавшего за глухими ударами, у Пии волосы встали дыбом. Правильно ли она поступает, расхаживая по дому в одиночестве? Сколько мужчин приехали на «Шкоде» с польскими номерами? Что ей делать, если ей вдруг будут противостоять четверо или пятеро вооруженных людей? Но у нее не было времени, чтобы вызвать полицейский наряд. Женщина, кажется, находилась в опасности. Пия сделала глубокий вдох, сняла оружие с предохранителя и стала двигаться вдоль стены. Наконец она решительно вошла в большую комнату.

Зрелище, которое предстало ее глазам, ошеломило; к такому она не была готова и лишилась дара речи. Марианна Ягода действительно оказалась в затруднительном положении — правда, в ином плане, нежели Пия себе представляла. Она и ее любовник так были заняты друг другом, что даже не заметили невольную зрительницу.