Читать книгу - "Горячий лед - Фридрих Незнанский"

— Гордеев, откуда я знаю, зачем она ему нужна! Это второстепенный вопрос. Меня больше волнует, что с ней будет теперь! Заложников просто так не отпускают, ты разве не знаешь?

— Все-таки тут что-то не то, — задумчиво проговорил Гордеев. — Все не так просто.

— Может, она нужна была для того, чтобы шантажировать Соболева? — предположила Лена.

— Но ведь Соболева самого похитили!

— Черт! Я ничего не понимаю! Мне просто, за нее страшно.

— Не волнуйся, ничего он с ней не сделает. Ее освободят. Меня сейчас больше волнует Соболев. Как только омоновцы обследуют дом, мы попытаемся его найти.

Тут к ним подошел Грязнов:

— Ну что? Захват дома произведен. Все охранники лежат физиономией в пол. Вам неинтересно обследовать домик? Я думаю, там найдется много всего занимательного.

— Да, да, конечно. Пойдем, — сказала Лена.

Гордеев поддержал ее за руку. Они устремились к дому, вслед за Грязновым.

Зашли внутрь. Гордеева не удивляло ничего. Он на своем веку перевидал домов очень обеспеченных людей предостаточно. Выглядели они довольно однообразно — везде или ореховое, или красное дерево, помпезная мебель, ковры, тропические растения, всевозможные статуи, оружие, картины, гобелены и прочее, прочее. Почему-то Гордееву сразу хотелось вернуться в свою маленькую холостяцкую квартирку.

В доме Буздыгана все было примерно так же, с незначительными поправками. Здесь присутствовали пафосные крученые колонны, а витая лестница на второй этаж была украшена столбцами с вырезанными на них трогательными ангелочками.

— Буздыган на досуге размышлял о спасении своей грешной души? — спросила Лена, указывая на ангелочков.

— Гляди, он определенно был религиозным человеком, — сказал Гордеев, когда они вошли в просторную гостиную, стены которой были украшены гобеленами с теми же ангелочками и висела огромная картина с изображенным на ней Иисусом Христом.

— Что же он «Явление Христа народу» из Третьяковки не своровал? И в тему, и покруче.

— Знаешь, — ответил ей на это Гордеев, — если бы этот Буздыган хоть раз побывал в Третьяковке, он, наверно, так и поступил бы.

Между тем из дома выводили задержанных охранников Буздыгана. Несколько омоновцев обыскивали дом.

— Может, все-таки поищем Соболева?

— Давай поищем.

Они разделились. Лена пошла на второй этаж, а Гордеев стал обыскивать нижние комнаты. Никого.

Тут Гордеева позвал Грязнов:

— Юра! Скорее, скорее сюда!

Гордеев пошел на голос и, выйдя в коридор, увидел Грязнова, стоящего в проходе к кухне.

— Что случилось? — спросил он.

— Пойдем скорее, — поманил его Грязнов.

Гордеев проследовал за Грязновым. Тот, не доходя нескольких шагов до кухни, открыл дверь, которую Гордеев раньше принял за ведущую в кладовую. Но за этой дверью, в небольшой комнатке, действительно заваленной всякими мешками и предметами домашнего хозяйства, находилась еще одна дверь, а за ней ступеньки вниз. Гордеев с Грязновым спустились по лестнице и очутились в просторной обустроенной комнате. Там на диване лежал полуживой человек с землистым цветом лица. Гордеев сначала подумал, что это труп. Но потом догадался, что трупу не стали бы делать искусственное дыхание и приводить в чувства всевозможными способами, как это делали двое сотрудников ОМОНа. Когда Гордеев подошел ближе, он узнал человека. Это был Соболев. Его положили на носилки и спешным образом вынесли из душного, хоть и уютного, подвальчика. Гордеев пошел с ними. Соболева вынесли на свежий воздух, здесь он пришел в себя. Но все еще громко постанывал.

— Михаил Васильевич, все хорошо. Уже все позади, — успокаивал его Гордеев. — Сейчас приедет «скорая помощь». Вам помогут.

— Кто это? — слабо произнес Соболев.

— Я ваш адвокат. Гордеев Юрий Петрович, помните?

— Да, да, я помню. Юрий…

— Все будет хорошо.

— Я, наверно, умираю… Очень плохо… очень…

— Ну, что вы говорите! Все будет хорошо. Вот и «скорая»…

— Юрий… Вы… со мной… пожалуйста…

— Да, да. Конечно, я поеду с вами.

Соболева на носилках стали вносить в подъехавшую машину «скорой помощи». «Надо предупредить Лену, — подумал Гордеев. — И сказать ей, чтобы она осталась, обследовала здесь все тщательнейшим образом, может, еще что-нибудь найдет».

Но Лена сама вышла из дома.

— Ну, как он? — спросила она про Соболева.

— Да не знаю. Видно, очень плохо.

В это время Соболев опять застонал:

— Где… Где…

— Что «где»? — спросил у него Гордеев.

Ира… Где Ира?

— Ира? Ах, да… Мы ее обязательно найдем. Мы ведь, Михаил Васильевич, нашли причину вашей болезни. Но не успели вам рассказать…

— Нет, нет… Ира. Где Ира? — бредил Соболев.

— Не сейчас, не сейчас. Не беспокойте его, — обратился к Гордееву медицинский работник. — Вы едете?

— Да. Да, Лен. Я хотел сказать, Соболев хочет, чтобы я поехал с ним в больницу… Надо ехать. Ты тогда…

— Нет, нет, Юр. Подожди, не уезжай. Как раз насчет его жены… Она тоже там.

— Ирина там?! — изумился Гордеев.

— Да. Надо быстренько допросить. А потом поедешь.

— Черт. Хорошо. Ладно, езжайте, я приеду где-то через час, — махнул рукой Гордеев, и «скорая» умчалась, навстречу уже наступающему рассвету.

— Правда, она в ужасном состоянии, говорит, что ее тоже похитили.

— И ты ей веришь?

— Ты бы ее видел!

— А где ее нашли?

— В подвале.

— Там же, где и Соболева?

— Нет, ту комнату, где нашли Соболева, можно просто апартаментами назвать. А вот его жену нашли действительно в подвале. Похоже, что этот Буздыган просто маньяк какой-то, под домом целая сеть подвалов.

— Ясно. Ну, а какие-нибудь бумаги или что-нибудь ценное для следствия ты нашла на втором этаже?

— Нет, ничего. Только рисунки. Уж и не знаю чьи. Буздыган это рисовал или кто еще из его знакомых или родственников, но рисунки, честно признаться, классные, красивые.

— Ладно, я на них как-нибудь потом взгляну.

— Да, и еще. Звонили Грязнову. Буздыгану удалось уйти.

— Одна новость лучше другой! А Старостина?

— Пока ничего не сообщали.

Они вошли в комнату. На диване сидела бледная, как бумага, Ирина Соболева. Ее отпаивали водой и чем-то успокаивающим. Она тихо плакала.

— Здравствуйте, Ирина Петровна, — поздоровался Гордеев.