Читать книгу - "Тайны прошлого - Джулия Хиберлин"

Меня удивило, что Адриана Марчетти выглядела совсем как Мэдди в ее возрасте. Удивило больше, чем ее крылья из ярко-зеленых листьев и ее способность летать. Я присматривалась, но не могла понять, все ли пальцы у нее на месте. Она махала мне, и ее ручки казались размытыми от быстрого движения. А потом она нырнула в пушистое белое облачко и исчезла. Когда она возникла снова, ее губы шевелились, но я не слышала ни звука. Она пыталась что-то мне сообщить.

А я не слышала. Я не слышала!

Адриана подлетала все ближе и ближе, как птичка в 3D-фильме, пока ее розовые губы и белые зубки не заполнили все поле моего зрения. Я видела широко раскрытый рот и трепещущие миндалины. Меня собирались вот-вот проглотить.

— Найди меня, — будто издевалась она, пока я скользила по ее горлу в теплый океан. — Найди меня.

Я резко села, промокшая от пота, с дико бьющимся сердцем. Стянула с себя пижаму и легла на спину, благодарно задрожав, когда ледяной воздух из кондиционера мазнул по моей мокрой коже.

С тех пор как я себя помню, мои сны всегда были входом в темное измерение, живое и настоящее, как реальная жизнь. Хуже всего был сон с погребением. Иногда два мира сталкивались, и я просыпалась в кругу призрачных лиц, которые исчезали, как только я пыталась к ним прикоснуться. Мои глаза были широко раскрыты. Пальцы касались воздуха тут и там, пытаясь доказать мне, что я одна. Бабушка называла их ночными гостями. Ученые объясняли это фокусом сознания, расстройством сна.

Просто сон, сказала я себе. Девочке из сна было года два или три. Адриане три так и не исполнилось. Я видела ее лишь в виде скульптуры в саду Розалины. Ей исполнился только год, когда ее похитили. И не имеется никаких доказательств тому, что она умерла. Так что нет ни малейшей причины считать, что у меня латентный дар говорить с духами, особенно учитывая тот факт, что этот дар передавался по папиной линии, а я не знала, кто мой реальный отец.

Я посмотрела на Хадсона, тихо и размеренно сопящего в своем мягком сером коконе, и подумала о том, сколько раз за сегодня я оказывалась голой в его присутствии.

Часы, отсвечивая синим, показали 3:07. Мое сердце вернулось в нормальный ритм. Однако нервы оставались под напряжением, как рождественские гирлянды.

Похоже, самое время проверить имейл. Я заметила, что Хадсон привез мою холщовую торбу, наверное, отобрал ее у ФБР в библиотеке. Результаты моего расследования были собраны с пола, скомканы и засунуты в сумку, как мусор. Мой ноутбук лежал на прежнем безопасном месте, в кейсе на столе. Я натянула футболку, которую снял с себя Хадсон, села и включила компьютер. Сразу же запустила почту.

Третье письмо буквально кричало:

ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОЧЕШЬ УМЕРЕТЬ ВОТ ТАК?

Maddog12296 определенно решил выражаться конкретнее.

На этот раз я не медлила. Я открыла письмо. Пустое поле и приложение с названием «Шоу Беннетов».

Мой антивирусник проверил файл.

И радостно сообщил мне, что вирусов не обнаружено. Я кликнула на «продолжить загрузку».

Первое же изображение заполнило собой весь экран, знакомое и незнакомое одновременно.

Это был не вирус, но от него становилось чертовски плохо.

* * *

Я не могла оторваться от жуткого слайд-шоу, которое автоматически меняло передо мной кадры. У меня была всего пара секунд на то, чтобы рассмотреть фотографию, прежде чем она меркла и сменялась следующей. И следующей.

Фред Беннет погиб страшной смертью. На кухне, когда готовил попкорн. Он яростно сражался за свою семью. Все поверхности, все стены, каждая плитка были покрыты потеками крови, словно кто-то расплескал кетчуп.

Женщина, агент ФБР, лежала у дальней двери в прачечную — окровавленная голова неуклюже опиралась на корзину для белья с рассыпанными полотенцами.

Алиса Беннет погибла, широко открыв свои чудесные голубые глаза. На первой фотографии, присланной Maddog12296, на снимке, который преследовал меня с тех пор, как я впервые открыла его на ранчо, лица девочки было не видно. Только сейчас я поняла: он сделал это намеренно — хотел, чтобы я представляла себе лицо Мэдди.

На этом фото Алиса лежала на том же мерзком сером ковре и, казалось, тянулась к руке своей матери, лежащей в полуметре от нее. В дверном проеме за ними виднелась окровавленная нога другого ребенка. Спальня мальчиков?

Я часто видела фотографии с мест преступлений. Прежде чем начинать терапию с детьми, я обязательно просматривала доказательства всех ужасов, которые они пережили. И я заметила, что эти снимки были сделаны с точностью и внимательностью судебного эксперта.

Фотограф-криминалист никогда не знает, что может в итоге оказаться важным, его работа — снимать все, обычное и невообразимое: наполовину собранные чемоданы, грязные тарелки в раковине, потрепанную книгу «Баю-баюшки, луна» на ночном столике, бутылку шампуня «Хербал Эссенсес» в душе. И конечно же, каждый труп со всех возможных ракурсов, каждую каплю крови.