Читать книгу - "Австрийская площадь, или Петербургские игры - Андрей Евдокимов"

— Я располагаю точной информацией, а все документы находятся в компетентных органах, — ответил Беляев.

Потом спросили про Кравцова, и разговор оживился:

— Я сожалею, что безобразная история с ремонтом квартиры председателя ЗАКСа всплыла лишь в связи с вопросом о переносе выборов губернатора на 19 мая. Собчак заинтересован, чтобы выборы состоялись вместе с президентскими или как можно раньше. Кравцов оказался под двойным давлением; те, кто хотел отложить выборы на осень, вытащили на него компромат.

«Глупость», — подумал Петр, припомнив, что Микин передал ему материалы на Кравцова задолго до того, как встал вопрос о переносе выборов. Он интуитивно чувствовал, что никаких уличающих документов у Беляева нет, он просто блефует, надеясь, что выборы все спишут.

— Чем вы подтвердите выдвинутые вами обвинения, если Собчак подаст в суд? — спросил кто-то из задних рядов.

Беляев, видимо, ждал этого вопроса и заметно приосанился.

— Я приглашаю всех присутствующих прийти на процесс, когда подсудимый Собчак начнет судиться с губернатором Беляевым, — его голос прозвучал громко, и Петр засомневался: а вдруг Беляев действительно победит.

— Ты как считаешь? — спросил Петр у сидевшего рядом Кореневского.

— У него нет шансов, — меланхолично ответил тот и, помолчав, добавил: — Он даже не выйдет во второй тур!

Тем временем пресс-конференция закончилась. Десятка полтора журналистов обступили Беляева. Тот пытался отвечать всем сразу, и его голос терялся в общем шуме.

Кто-то тронул Петра за рукав, и, обернувшись, он увидел девушку, которая заняла его место.

— Вы не могли бы уделить мне минутку, где не так много народа? улыбаясь спросила девушка. Она была высокого роста, сероглазая и миловидная.

Петр провел ее в буфет и взял выпить. Себе полтораста водки, а девушке вина и шоколад с орехами. Но та, повертев в руках конфету, неожиданно вынула из сумочки конверт.

— Александр Вадимович приказал передать, — незаметно оглянувшись, сказала она. Улыбка стерлась с ее лица, теперь она выглядела усталой.

— В результате известных действий Мэра города, Собчака, поставлена под сомнение моя репутация и грубо нарушены мои гражданские права.

2. Мое дело отражает сущность режима открытого произвола и беззакония, выстроенного А. Собчаком за время его правления.

ЗАЯВЛЕНИЕДЛЯ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

В настоящее время горожане стоят перед выборами губернатора. Мэр Собчак в своей агитационной кампании изображает себя ярым сторонником демократии, мудрым отцом города, знатоком права. Его выступления тиражируются СМИ, искажая реальную картину.

На деле Собчаком создан режим бесконтрольной личной власти, в городе воцарилась обстановка произвола и беззакония, требовательность подменена придворными интригами, некомпетентность и своекорыстие правят бал. В угоду приближенным к мэру особам под удар поставлены интересы жителей, потрепаны демократические ценности и, самое важное, нанесен урон авторитету Власти.

Я, Кошелев Павел Константинович, в прошлом подполковник КГБ СССР в 1989 году был избран депутатом Петроградского райсовета. В 1992 году утвержден на должность главы районной администрации. За время работы у меня не было принципиальных конфликтов со структурами мэрии.

Однако по мере укрепления личной власти Собчака я начал подвергаться нарастающему давлению вплоть до прямого столкновения в конце 1995 года, когда от Мэра впервые поступило немотивированное требование покинуть пост главы администрации. Но именно тогда мной был поставлен вопрос о возврате 250 тысяч долларов США, затраченных районом по прямому указанию Собчака на ремонт площади, получившей название Австрийской. Обещанные и якобы перечисленные в город деньги из Австрии в районный бюджет так и не поступили. Тогда же я имел смелость предпринять ряд действий по пресечению вопиющих нарушений Закона, невзирая на недовольство в «Смольном»…

За всей словесной шелухой вылетающей из уст нынешнего Мэра, стоит необузданное стремление продлить правление городом как своей крепостной вотчиной еще на четыре года и страх ответственности в случае крушения личной власти.

Перечитав, Кошелев остался доволен лаконичностью и выразительностью заявления.

«Подумаешь, журналисты! Раздули им престиж, теперь сами не рады. А по сути, плевое дело. Любой грамотный человек может изложить свои мысли. Тем более офицер КГБ. Нас еще не такому учили», — подумал Кошелев. Он так и не заметил, что написал отчество, которым пользовался в контактах с враждебным элементом.