Читать книгу - "Валютный извозчик - Олег Агранянц"

— Ну, как работа в новой должности? — спросил я бывшего секретаря парткома.

— Лучше. Взносы собирать не надо. На собрания загонять не нужно. Благодать.

Начальство начало удить и, скажем прямо, не без успеха. Через час Климов уже занимался ухой, а его жена Люда готовила закуску и кокетничала с мужчинами.

Выпивали после каждой пойманной рыбины. Пили шведский «Абсолют».

— Хотите, анекдот расскажу? — предложил Ершов.

— Военный.

Люда пыталась запротестовать, но Ершов ее остановил:

— Не бойтесь, Людочка, ничего плохого. Снимают командира части. Назначают нового. Новый спрашивает совета у предшественника, как поступать в трудных ситуациях. Тот ему дает три конверта и говорит: «Когда будет трудно, открой первый, получишь совет, как действовать. Станет совсем невмоготу, открой второй, там тоже совет. А попадешь в безвыходное положение, тогда — третий». Ну, сами понимаете, как бывает в анекдотах. Проходит два-три месяца, у молодого начальника — ЧеПе: солдаты отказались на учениях прыгать с бронетранспортеров. Скандал. Едет комиссия. Начальник подумал и открыл первый конверт. А там написано: «Совет первый. Вали все на предшественника, запустил, мол, политико-воспитательную работу». Так и сделал. Сошло. Проходит еще полгода. Снова ЧеПе. Офицеры перепились и разнесли на железнодорожной станции буфет. Опять комиссия. Открыл следующий пакет. А там: «Совет второй. Сошлись на недостаток опыта». Так и сделал. Опять сошло. Ну, а еще через полгода вообще катастрофа. Один взвод стал на учениях стрелять по другому. Естественно, опять комиссия. Думал он, думал и открыл третий конверт. А там написано: «Совет последний. Готовь три конверта».

— Это ты к чему? — поинтересовался Ананьев.

— К тому, что всем нам скоро придется вскрывать третий конверт.

Выпили. Людочка открыла большой термос, вытащила горячие пирожки. Ершов снова взял слово:

— Что бы ни говорили, а сейчас только армия может спасти положение. С армией шутить нельзя. Человек с ружьем — часть речи трудно управляемая. Ты уж, Павел Анатольевич, не обижайся, — обратился он к бывшему секретарю парткома. — Ваши теперь как туристы по всему миру шастают. Вот твой Кузякин. Прилетел сюда, ни с кем не встретился. И в Испанию.

— Не в Испанию, — поправил Ананьев, — а в Италию. В Рим.

— Кузякин? — удивился я. — Я его еще недавно во Франции видел. Сказал, что в Москву собирается.

— Ладила баба в Ладогу, а попала в Тихвин. А он как метеор. Прилетел. И вроде тебя: нужна встреча с Арафатом. И сразу после встречи улетел.

Меня это заинтересовало:

— Когда он у вас был?

— На прошлой неделе.

— Он снова обещал вернуться, — начал выгораживать своего начальника Ананьев. — Тогда поговорит с колонией. Он встречался с Арафатом. Ему есть о чем рассказать.

Ершов махнул залпом полфужера водки и отчеканил:

— По старой привычке авангардную роль показывает. Нет ее сейчас, этой авангардной роли. Нет, чтобы теперь всем в одно лукошко: кто яички, кто клубничку. А они все себе.

— Эх! — заволновался Климов. — Клубнику-то я забыл купить. — Он вскочил. — Я живо сгоняю. Вы тут за ухой посмотрите.

— Сгоняй, — согласился Ершов. — И позвони в посольство, спроси, что там нового.

«Так вот кто сообщил Арафату о том, что деньги надо положить в банк “Люмме и Корпкс”! — злился я. — Теперь Кузякин в Риме. Покойный Топалов сначала почему-то неделю не уезжал из Рима, а потом, получив деньги, туда вернулся. Нет, дело с кейсом еще не кончилось. Надо бы с Кузякиным встретиться в Риме. И еще раз поговорить с Крокодилом. Но уже по-другому!»

* * *

Вернулся Климов минут через десять.

Он бежал через поле и размахивал руками.

Все сразу поняли, что приключилось нечто экстраординарное.

— В Москве переворот! — кричал он. — В Москве переворот! Ввели танки! Горбачев арестован!