Читать книгу - "Девушка с обложки - Мэри Каммингс"

Именно в ту сторону и толкнул ее конвоир; впустил внутрь, а сам остался за дверью.

Сидевший на диване у электрического камина шейх обернулся:

— Здравствуйте, Клодин!

В комнате все было как обычно: тепло, даже жарковато; сбоку — богато сервированный стол, на низком столике у дивана — электрожаровня с песком и джезве, рядом — блюдо с «рожками газели», рахат-лукумом и белой вязкой халвой, кофейные чашечки и чаша с плавающими в воде алыми лепестками. Все как всегда, словно за дверью не стоит автоматчик, словно вот-вот в комнату войдет Халид, живой и невредимый…

— Надеюсь, вы поужинаете со мной, — сказал, подойдя, Абу-л-хаир. — Прошу! — приглашающе повел рукой.

Клодин стояла, не двигаясь с места. Так что, ее привели сюда под дулом автомата — поужинать?!

— Я вижу, вы удивлены всем этим, — с улыбкой кивнул на стол шейх. — Но согласитесь, что поскольку эти люди намерены получить с меня несколько миллионов, то я по крайней мере вправе рассчитывать на приличный ужин — тем более за мой счет.

— Несколько миллионов? — тупо переспросила она.

— Да, это выкуп, который они требуют за яхту и за пассажиров. Но пойдемте же к столу, мясо по-афгански нужно есть горячим, а то вкус будет совершенно не тот!

— Ну и что же будет дальше? — Сумма показалась Клодин непомерной, но в следующую секунду она поняла, что они с Абу-л-хаиром мыслят несколько разными категориями.

— Ничего, — пожав плечами, хладнокровно ответил он. — Я заплачу, они возьмут катера и уедут. На этом вся история закончится. Надеюсь, что мои гости простят меня за этот инцидент — тем более что в общем-то никто и не пострадал.

— Как… как никто не пострадал?! — Она не верила собственным ушам. — А Халид?!

— Халид… — Лицо шейха помрачнело. — Халид… — Махнул рукой, но потом все же сказал неохотно: — Не стоило ему так себя вести. Он чуть не навлек беду на нас на всех!

Клодин не нашлась, что ответить. Положа руку на сердце, у нее и у самой жалеть о секретаре получалось плохо: типом он все же был пренеприятнейшим. Но шейх-то — дело другое, ведь Халид работал у него! А теперь в качестве эпитафии для него нашлось лишь это холодное «не стоило так себя вести…»

Неужели для Абу-л-хаира человек — всего лишь вещь, деталь, которую можно заменить, и все пойдет дальше, как и прежде?

Или, как он любит говорить — Запад есть Запад, Восток есть Восток?..

Временами она забывала о террористах — настолько обыденно и мирно выглядело все вокруг. Разве что шейх был, пожалуй, словоохотливее обычного: извинился, что на столе из напитков лишь лимонный щербет, и напомнил, что при единоверцах он вина не пьет; заметив, что Клодин почти не ест, начал уговаривать ее попробовать какое-то совершенно особенное, по его словам, мясо.

Она из вежливости положила себе пару кусочков — мягкое и нежное, почти тающее во рту, оно действительно могло прийтись по вкусу тем, кому нравится баранина с корицей, курагой и изюмом (то есть, по разумению Клодин, с ингредиентами, больше подходящими для сладкого пирога).

Тем не менее оно было вполне съедобным. Клодин лениво жевала его, Абу-л-хаир же тем временем рассказывал легенду, связанную с рецептом этого блюда. Когда он дошел до слов: «И тогда шах снял с руки драгоценный перстень и протянул визирю…» — она вспомнила про изумрудное колье и, дождавшись, пока запутанная история про шаха, повара и визиря закончится, сказала:

— Устаз Омар, я не успела вас вчера поблагодарить за украшения, которые вы мне прислали. — Абу-л-хаир сделал жест, словно говоря: «Ну что вы — какие пустяки!» — Я хотела их вам еще утром отдать, но… сами знаете, что было. А когда этот… с автоматом за мной пришел, я не знала, что он меня к вам поведет. — Она неловко пожала плечами. — Я надеюсь, что, пока я здесь сижу, их не… — хотела сказать «не украдут», но потом выбрала более нейтральное слово, — не заберут.

— Клодин, вы считаете этих людей бандитами? — спросил, чуть помедлив, шейх.

— А вы — нет?! — Она недоуменно вскинула голову: что за странный вопрос?! — но Абу-л-хаир смотрел куда-то вниз. Потом медленно поднял на нее глаза и покачал головой.

— Я — нет. Более того, я, конечно, не одобряю их методы — но в какой-то степени вижу в этом перст судьбы… и надеюсь, что мои деньги пойдут на благое дело…

— Что?! — Клодин не верила своим ушам, — По-вашему, терроризм…

— Терроризм — это лишь метод, — перебил Шейх, — а цели могут быть самые разные. Людей, которые борются за свободу своего народа, тоже часто считают бандитами — например, так называли фашисты французских партизан в годы второй мировой войны. Но в данном случае я говорю о другом. Хотя в исламском движении есть и радикальные группировки, но основная его цель — это все же просвещение, помощь попавшим в трудное положение единоверцам…

— Но ведь они людей убивают!

— Я же говорю — есть, конечно, и радикальные группировки, я их не одобряю, но цель…

— Цель, которая оправдывает средства?!

Она думала, что шейх снова будет возражать, но он сказал лишь:

— Вот видите, и тут мы с вами не сходимся. — Чуть помедлил и добавил: — Наверняка с точки зрения Ноттингемского шерифа Робин Гуд тоже был бандитом.

Больше он об этом не говорил — сменив тему, пустился в воспоминания молодости. Рассказал о золотых приисках, на которых бывал еще подростком, потом переключился на арабских борзых, по его мнению — самых красивых и быстрых собак в мире. По взглядам, которые он пару раз бросил в сторону столика с шахматами, Клодин понимала, что ждет ее дальше.

Первую партию она проиграла без всяких усилий, честно сделав грубую ошибку. После окончания партии Абу-л-хаир мягко попенял ей:

— Клодин, ну вы же сами знаете, что шахматы требуют полного сосредоточения…

Что делать — справедливо! Она действительно отвлеклась и думала о посторонних вещах — то есть злилась. В том числе и на него самого: Робин Гудов, понимаешь, нашел! Из-за них внезапный и так обрадовавший ее подарок судьбы — целых две недели с Томми — превратился черт знает во что!

Где он, что с ним?!

В свою каюту Клодин вернулась в двенадцатом часу и первое, что сделала — это проверила изумрудный гарнитур. Действительно, он благополучно пребывал в ящике тумбочки.

Переоделась и устало присела на кровать, пару минут расслабиться перед ванной; едва ли ее кто-нибудь еще сегодня потревожит…

Вторую партию она выиграла — выиграла красиво, пожертвовав шейху ферзя и ладью, заставив его уже почувствовать вкус близкой победы — и в последний момент поставив мат. Разочарование, промелькнувшее на лице старика, вызвало у нее злорадную мысль «Вот тебе с твоими Робин Гудами!»

На прощание он сказал:

— Клодин, но я рассчитываю на матч-реванш — завтра после завтрака. Вы ведь не против позавтракать со мной?