Читать книгу - "Блондин - личность темная - Светлана Алешина"

Подергала дверь, надеясь на чудо. Мне показалось, что она поддается, и я дернула ручку с удвоенной силой. Но чуда не свершилось, к сожалению.

Ладно, попытаюсь иначе…

Я подошла к двери рядом и надавила кнопку звонка. За обитой дерматином дверью тут же раздались осторожные шаги. Но открывать не спешили: пришлось позвонить еще раз. Тихие, хрипловатые трели старенького звонка достигли даже моих ушей. И тут за дверью раздался сиплый старушечий голос:

— Кто та-ам?

— Са-аша, — тоненько и жалобно протянула я — в голове уже начал зреть план, немного авантюрный, конечно, но хоть такой.

— Какой-такой Саша? — подозрительно спросила старушка, в голосе которой появились властные нотки.

— Я Александра, — еще более жалобно прошептала я. — Извините, пожалуйста, вы не знаете, где Илюша? Ваш сосед, он из квартиры рядом? Он же мне этот адрес оставлял!

На такую удочку бабуська тут же клюнула. Ей до ужаса хотелось поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями. Впрочем, сначала она внимательно посмотрела на меня в глазок, шумно посапывая, после чего дверь открылась.

— А ктой-то ты ему, девонька? — заквохтала бабуська, рассматривая меня водянистыми глазками, поблескивающими с морщинистого лица.

— Сестренка двоюродная, — честно призналась я, машинально перенимая жалобную речь бабушки. — Он сам меня приглашал. Приехала я — а тут непонятно что. — И я тяжело, хрипло вздохнула.

Бабка открыла дверь пошире и предложила:

— Да заходи, девонька.

Я с удовольствием воспользовалась предложением и, войдя в прихожую, дико раскашлялась. Прижала руки к горлу, надрываясь, к бабке никто не поспешил, значит, все в порядке — дома она одна. Можно продолжать реализовывать план.

Бабуська немного испуганно посмотрела на меня, а я уже чуть ли не валялась на коврике в прихожей, заходясь в приступах кашля, задыхаясь и натужно дыша. Я чувствовала, как покраснело лицо — ну не люблю я врать, что поделаешь. А на глазах выступили слезы.

Бабушка кудахтала, носясь вокруг меня и не зная, что делать. Попыталась вручить стакан с водой, но я отчаянно замотала головой.

— Да что ж это с тобой? Врача тебе вызвать?

— Нет, — прохрипела я с видимым трудом. — У вас нет лекарства от астмы? Аэрозольного баллончика? — хрипло выдавила я, напряженно наблюдая за старушкой. И зашлась в еще более ужасном приступе.

Старушка беспомощно замотала головой, с ужасом глядя на меня. Мне повезло — об астме она слышала кое-что и знает, что человек может во время приступа умереть… Не хочет, наверное, с трупом в квартире оставаться.

— У вас внизу аптека, возьмите сумочку! — простонала я. — Я могу на лестнице побыть, — из последних сил пролепетала я, прежде чем снова раскашляться. И протянула сумку бабуське, которую та машинально подхватила. Главное, чтобы она оставила меня в своей квартире.

Старушка колебалась, и я ее прекрасно понимала. В наше неспокойное время редко кто рискнет оставить в собственной квартире совершенно незнакомого человека. Я же даже кашлять прекратила — застыла с руками, прижатыми к горлу, но продолжала натужно дышать.

Бабка открыла мою сумку, увидела в ней паспорт, и, наверное, вид документов ее успокоил. Стараясь действовать незаметно, она сверила мое лицо с фотографией, осталась довольна, потому что тут же вылетела из квартиры, закрыв дверь, впрочем, на замок снаружи. Я попыталась открыться изнутри — не получилось.

Ладно, пора действовать.

Я прошла в комнату с балконом, не обращая внимания на обстановку в квартире — не до того. Балкон убитого находился на расстоянии около полуметра, и поджилки мои тут же затряслись: не люблю высоту! Но — дело прежде всего, и я отважно подавила в себе приступ подлого страха. К счастью, балконы не были застеклены, а балконная дверь квартиры Ильи и вовсе приоткрыта — вероятно, милиция решила проветрить комнату.

Перестав колебаться, я неуклюже перебралась на соседний балкон и юркнула в квартиру. Здесь царил беспорядок: к холостяцкой безалаберности прибавились еще и разрушения, нанесенные следственной бригадой.

В прихожей на коврике все еще были видны меловые следы, показывающие положение трупа. Здесь я ничего не обнаружила. Все подозрительное следователи уже уволокли на экспертизу. И на что я надеялась? Зачем вообще проворачивала этот трюк?..

Я прошла на кухню, потому как в комнате ничего любопытного не обнаружила. И здесь тот же результат — ничего. Я повыдвигала несколько ящиков стола, надеясь обнаружить хоть здесь что-нибудь. Ничего. Махнула рукой, неловко развернулась и оперлась локтем о холодильник, пытаясь удержать равновесие. И тут мне на голову посыпалось что-то омерзительно тяжелое. Увильнув от странного дождя, я увидела какие-то предметы, с металлическим грохотом падавшие на пол. Пришлось опуститься на корточки, натянуть рукава водолазки до самых пальцев, чтобы не оставить отпечатков, и стремительно собрать все предметы обратно. Оказывается, на холодильнике стояла керамическая ваза, которая от сотрясения опрокинулась, а лежащие в ней вещи посыпались на пол.

Вероятно, Илья стриг еще и на дому — потому что в вазе хранились парикмахерские ножницы, какие-то расчески и прочие штуки, назначение которых было непонятно. Я все аккуратно сложила обратно, после чего стремительно выскочила из квартиры убитого Ильи и перебралась на балкон его сердобольной соседки. Уже оказавшись на балконе, я услышала скрежет отпираемого замка и, захлопнув стеклянную дверь, пулей вылетела в прихожую, пристроилась на коврике и замерла.

Открыв дверь, бабуська испуганно посмотрела на меня. Я кашлянула, дабы успокоить ее, и протянула руку. В пальцы мои тут же опустился прохладный флакон аэрозоля. Ну что же, придется попробовать, что за гадость употребляют астматики!

Я пшикнула в рот немного молочно-белой жидкости и закашлялась уже по-настоящему от охватившего горло ментолового жжения. Бабка переминалась с ноги на ногу, тиская в ладонях мою сумочку.

Отдышавшись, я поднялась с пола, со слезами поблагодарила старушку и пояснила:

— Извините, пожалуйста, я просто забыла свой аэрозоль дома, а тут — приступ. Их давно не было, я уж думала — полегчало, оказывается — нет. Спасибо вам огромное!

Бабка вернула мне сумку, заулыбалась, явно обрадовавшись моему «ожитию», и потащила меня на кухню.

— Идем, чайком напою… Не дождешься ты своего Илюшу, девушка.

— Почему? — удивилась я, скорчив испуганное лицо: — Он что, вляпался в какое-нибудь незаконное дело? Ведь на двери печать.

Господи, как же я устала притворяться и актерствовать! Но приходится, ничего не поделаешь! И я закрыла лицо руками, когда бабка доложила мне об убийстве.

Честно говоря, потряс меня не столько сам факт убийства — об этом я уже знала от Валерии. Меня поразило, с каким удовольствием, едва скрываемым притворным сочувствием бабка начала расписывать мне все ужасы — и как ее вызывали в качестве понятой, и как Илья лежал, распластавшись… Счастье еще, что к парикмахеру-стилисту Илье я не имею никакого отношения, иначе бабка своими словами довела бы меня до истерики.