Читать книгу - "Тайна старого морга - Найо Марш"

Инспектор наблюдал, как эта неуклюжая плотная женщина перевела взгляд обратно на страницу, лежащую у нее на коленях. Он заметил, как она слегка улыбнулась, а затем нахмурилась, продолжая чтение. Когда наконец она дошла до постскриптума на второй странице, Аллейн увидел, как сперва кончик носа, затем широкие щеки, а затем и уши сестры Камфот залились густым румянцем – и он не мог пока точно сказать, румянцем стыда или ярости. Когда она, взяв себя в руки, подняла на него глаза, он понял по ним, что первое.

– Мне нечего сказать, – наконец произнесла она, совладав с собой и протягивая ему письмо обратно так, будто это какой-то особенно неприятный медицинский образец.

– Вы не хотите объяснить? – спросил инспектор, принимая письмо. Учитывая его содержание, Аллейн ожидал одну из типичных реакций. Наиболее вероятная – горе, возможная альтернатива – ярость, не исключено, что с примесью горечи или отчаяния. Он никак не предполагал, что за глубоким стыдом почти сразу последует хладнокровное и обдуманное «полное захлопывание». Женщина, которая сейчас смотрела на него, выглядела удивительно уверенной и отстраненной. Она сняла очки, посмотрела куда-то вдаль, а затем, слегка кивнув, водрузила их обратно на нос.

– Мне нечего сказать, инспектор. Первая часть письма звучит так, будто главная медсестра знала, что умрет сегодня вечером. Но это абсурд, поскольку она давала мне указания насчет больничных дел и счетов и была абсолютно здорова, насколько мне известно. То, что на нем указана сегодняшняя – уже вчерашняя – дата, еще больше сбивает с толку.

– А постскриптум?

– Постскриптум не имеет смысла. Я никогда не испытывала чувств, которые она мне приписывает, не говоря уж о том, чтобы идти у них на поводу. Последние строки больше похожи на глупый бред молодой девушки – кого-то скорее напоминающего мисс Фаркуарсон, чем женщину, с которой я работала бок о бок и которой доверяла как коллеге и подруге. – Сестра Камфот замялась, на мгновение инспектору почудилось, что она вот-вот сорвется, но она вздохнула и продолжила: – Дорогой подруге, на протяжении многих лет. – С этими словами сестра Камфот встала, повернулась к инспектору спиной и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Аллейн хотел сказать кое-что еще, но ей было слишком больно, и он отпустил ее. Он верил, что она не оставит надолго больницу и пациентов, и полагал, что ей сейчас отчаянно требуется тихий уголок и несколько минут покоя и уединения. Пускай она это получит.

– Бедная женщина, – услышал он свой голос будто со стороны и выругался себе под нос: на самом деле сейчас нет времени на переживания за других людей, совершенно нет времени. Он подождал, чтобы дать ей время пересечь двор, а затем открыл дверь офиса и тихо окликнул верного Бикса: – Сержант! Пришла пора опробовать ваши фонарики.

Глава 27

Вернувшись в транспортный отдел, Аллейн сразу почувствовал атмосферу тревоги под внешним спокойствием. Розамунда полулежала на диване, закинув руку за голову, но, несмотря на расслабленную позу, глаза у нее были недобрые, настороженные. Сара Уорн собрала бумаги, сброшенные на пол, и ее стол вновь являл собой образец деловитости. Доктор Хьюз пересел заметно ближе, хотя взаимная неловкость еще не исчезла. Работа у Сары так и кипела, однако Аллейну показалось – девушка трудится с той сосредоточенностью, которая угрожает вспышкой ярости при малейшей попытке вмешательства. Мистер Глоссоп и отец О’Салливан сидели очень прямо на деревянных стульях. Они не дремали и не разжимали губ, не сводя взгляда с ровно тикавших настенных часов, словно завороженные проходящими минутами. Аллейн и сам посмотрел на часы, и плеснувшая в душе тревога заставила его сразу пожалеть об этом. Сандерс и молодой Сидни Браун стояли по бокам окна, выходившего на больничный двор. Аллейн на секунду задержал взгляд на отражении их лиц, задавшись вопросом, заглядывают они себе в душу или нетерпеливо высматривают «розовоперстую Эос». Обуреваемый своими мыслями, капрал Брейлинг застыл у дивана Розамунды мрачным часовым. Рядовой Поусетт подпирал стену; на его лице читалось ожесточение, смешанное с досадой.

– Боюсь, мне придется еще немного злоупотребить вашим терпением, – сказал Аллейн, когда присутствующие один за другим повернули к нему головы. Сара Уорн обернулась последней, через силу оторвавшись от своих бумаг. – Солдаты, мне нужно переговорить с вами троими. Немедленно.

Аллейн видел, как выздоравливавшие переглянулись: в их взглядах читалась тревога и покорность судьбе. Что бы это ни значило, детектив не усомнился, что вот-вот услышит подтверждение минимум одной тайны. Еще он заметил, что, когда Сандерс отошел, Сидни Браун повернулся ко всем спиной и уставился в темное оконное стекло. Аллейн готовился выслушать сетованья Глоссопа, язвительные колкости Розамунды и ворчание викария, но ничего такого не последовало. Видимо, усталость взяла свое или же шок от недавнего скандала пересилил личные обиды и смысл ночных событий начал доходить до сознания присутствующих. За многолетнюю службу в Скотленд-Ярде Аллейн убедился: зачастую нужно несколько часов, чтобы подозреваемые поверили в реальность преступления: они столько сил тратят на горячие заверения в своей невиновности, что не сразу ощущают бремя случившегося; однако стоит реальности достучаться до сознания, как на смену горячности приходит подавленность.

Аллейн попросил Брейлинга и Бикса подождать и увел Сандерса и Поусетта в канцелярию. Там они встали друг напротив друга: Сандерс нервно переминался, Поусетт хмурился, а Аллейн, самый старший, молча ждал.

Наконец, когда Сандерс, судя по виду, готов был сорваться на крик, Аллейн заговорил. Его тон не оставлял сомнений в серьезности ситуации.

– Начну с вас, Сандерс. У меня к вам вопрос, и я настаиваю на честном ответе.

Сандерс неловко пожал плечами, пригладил волосы пятерней и поднял на Аллейна осторожный взгляд.

– Я постараюсь.

– Еще как постараетесь, самонадеянный вы щенок! Вы на краю пропасти, и от вашего ответа зависит, где вы проведете остаток жизни.

Сандерс вытаращил глаза. Осторожность во взгляде пропала, сменившись оторопью: рядовой явно давно не получал выволочки.

– На какой еще пропасти, почему? Я не… Сэр!

Аллейн улыбнулся про себя: ему удалось пробить показную жовиальность молодого солдата.

– Всего я открыть не могу, но очень многое зависит от того, скажете ли вы правду. К сожалению, у меня нет времени выслушивать вашу версию полностью – это я предоставлю сержанту Биксу. Сейчас меня интересуют одни лишь факты без прикрас: о чем говорилось в сообщениях, которые вы передавали, пользуясь тоннелем, ведущим в паб «Бридж-отеля»?

Если бы Аллейн имел привычку гордиться собой, он бы долго еще потирал руки, ибо Сандерс из записного покорителя женских сердец, похитившего ретивое Розамунды Фаркуарсон, превратился в запинающегося школяра, готового