Читать книгу - "Снег - Джон Бэнвилл"

Они услышали, как миссис Даффи снова с тоном нарастающего недовольства выкрикнула фамилию Страффорда. Он подумал об ожидающем его омлете. Сказать по правде, инспектор действительно был очень голоден. Прядь волос упала ему на лоб, и он смахнул её.

– Вы дружили с женой полковника Осборна, это так? С первой миссис Осборн?

Женщина будто бы вмиг позабыла о своих слезах. Достала из сумочки пудреницу, открыла её и вгляделась в зеркальце на крышке.

– О боже, – сказала она, – вы только посмотри на меня! – Она нанесла пудру вокруг глаз и на рдеющие уголки носа. – Первая миссис Осборн – похоже на что-то из Бронте, не правда ли? Нет, я с ней не дружила – её подругой была моя мать. Она приводила меня сюда в гости, когда я была мала. Потом она умерла – я имею в виду свою мать, – и я стала приезжать одна, и Миллисент как бы удочерила меня.

– Миллисент? Это миссис Осборн?

– Да. Миссис Осборн – смешно, знаете ли, думать о ней таким образом теперь, когда я тоже миссис Осборн. – Она издала лёгкий смешок. – «Миссис Осборн – 2» с Вивьен Ли в главной роли! Так прямо и вижу эту картину, а вы? Туман клубится вокруг мрачного старого дома, на лужайке кричат павлины…

Страффорд коснулся пальцем её руки – резко, почти ткнув собеседницу.

– Вы были здесь в ту ночь, когда она умерла, верно? – сказал он.

– Ну да, разумеется! – вспыхнула она. – Я была здесь всегда. – На этот раз она приложила пуховку к горлу, а затем захлопнула крышку пудреницы. – Боже, смерть как хочется курить!

– Мне сходить и поискать для вас сигареты? – спросил он.

– Нет-нет, пожалуйста, не утруждайте себя. – Она помрачнела. – Это же вас снова зовёт миссис Даффи, слышите? Зачем вы ей так срочно понадобились?

– Она там что-то для меня готовила. Омлет, что ли?

– Так почему бы вам не пойти и не подкрепиться? – В её голосе прозвучала отдалённая нотка волнения. – Вам не помешает. Она рассердится на меня за то, что я вас задерживаю. Немедленно идите и поешьте. Имейте в виду, он, наверно, уже остыл, но лично я считаю, что и холодные омлеты очень вкусны. – Она огляделась по сторонам. – Здесь был доктор Хафнер. Наверное, уже ушёл. Он послал Лэтти за прописанным мне лекарством. Полагаю, она решила заночевать в городе у этих своих несносных приятелей. Знаете, она ведь с кем только не путается! Чем скорее она вернётся в пансион, тем лучше. – Она моргнула. – У меня так сильно болит голова… У вас точно не будет сигареты? Ах да, я забыла, вы же не курите. Какая жалость!

Он подошёл к камину, чтобы отойти от неё на безопасное расстояние, но теперь вернулся и снова сел рядом с ней.

– Можете ли вы рассказать мне что-нибудь о той ночи, о ночи, когда погибла миссис Осборн?

С секунду она отстранённо взирала на него, как будто забыла, кто он такой, голова её слегка покачивалась, так что казалось, будто она вот-вот свалится с её длинной бледной шеи. Между бровями у неё пролегли вертикальные морщинки, выдающие попытку сконцентрироваться.

– Что ж, тогда, как обычно, произошла ссора, – сказала она, – и она, как обычно, была пьяна.

– Миллисент?

– Что? Да, Миллисент, конечно. Кто же ещё?

– Значит, она была алкоголичкой?

Она задумалась, скривив уголок рта.

– Насчёт этого не знаю, но напивалась она практически каждую ночь. Это ведь и значит быть алкоголичкой?

– И с кем она ссорилась?

– С Джеффри, конечно. Они вечно ссорились с шумом и скандалом. Вернее, скандалила она. Он просто сидел с несчастным видом, уткнувшись носом к себе в тарелку, а она всё пилила и пилила его. Он её немного побаивался. То есть как, вообще-то даже не то чтобы немного – да и кто её не боялся? Знаете, она была крупной женщиной с непомерно широкими плечами и огромной квадратной челюстью, как у мужчины. Одевалась всегда в самые нелепые девчоночьи наряды, как эмансипэ двадцатых годов. Её родители были очень знатными или считали себя таковыми – Эшворты из Эшвортского замка. Это на западе, на озере Лох-Корриб. Бывала я там однажды. Громадное такое уродливое здание в псевдотюдоровском стиле – зубчатые стены, круглые башни и всё такое прочее. А еда! Поразительно, как кто-то вообще решился положить это в рот. Я, конечно, даже не притронулась. Всё время, пока я была там, питалась шоколадными батончиками и печеньем, которые покупала в магазине на почте в деревне. После этого меня ужасно тошнило.

Страффорд кивнул. Он знал этих Эшвортов – однажды он и сам останавливался в замке на озере. Этих людей его отец со свойственной ему прямолинейной иронией, которую многие недалёкие люди принимали за напыщенность, назвал бы «семейкой, примечательной во многих отношениях».

– Вы, должно быть, очень расстроились, когда она умерла.

Миссис Осборн снова устремила на него свой неустойчивый взгляд. Она имела обыкновение вытягивать свою и без того длинную шею и высоко поднимать подбородок, что придавало ей вид надменного и раздражительного лебедя. Эта дама была образчиком тех гибких барышень с полупрозрачной кожей и затуманенным взором, дочерей знатных дворянских родов, в которых он влюблялся по молодости, но никогда не имел смелости даже обратиться к ним. – Я бы не сказала, что расстроилась, – задумчиво сказала миссис Осборн. – Конечно, я испытала глубокое потрясение. Даже если она была пьяна, наверно, ужасно скатиться вот так вот кубарем с лестницы, когда у вас выбиваются подвязки и всё такое прочее. Имейте в виду, рано или поздно это просто обязано было случиться – это или что-то в этом роде.

Она откинула одеяло, под которым сидела, и почесала лодыжку. Миссис Осборн была босиком и без чулок. На мизинце её ноги обнаружился обмороженный участок – нежно-розовый и блестящий, как и её ноздри. Её кожа была местами молочного оттенка, а местами – оттенка клубники, раздавленной в молоке.

– К этому времени я уже, конечно, её возненавидела. Она держала меня при себе в качестве своего рода бесплатной дамы-компаньонки, заставляла наполнять ей ванну, гладить её вещи и выполнять для неё различные поручения. Каждую субботу мне приходилось ездить на автобусе в лавку Уокера в Уэксфорде, чтобы пополнить для неё еженедельный запас джина. А ещё прибираться за ней: она имела привычку бросать свои тряпки как придётся. Честно говоря, она была жуткой свиньёй. Однажды утром я пришла её будить, а её, – Сильвия поморщилась, –