Читать книгу - "Дневник налетчика - Дэнни Кинг"

В конце концов, впав в полное отчаяние, я выхватил пушку и ткнул ей в лицо.

— Сучка проклятая! — крикнул я с яростью, напрочь забыв о толпе, которая с визгом разбегалась во все стороны.

— Не надо, Крис, — сказала она на удивление спокойно.

Я не соображал, что делаю и на что надеюсь. Похоже, вся моя горечь и злость по отношению к Хизер наконец прорвалась, и я хотел только одного: чтобы она упала на пол и умоляла меня о прощении. То, что она этого не сделала, окончательно вывело меня из себя.

— Я любил тебя, сволочь! — услышал я свой голос. — И вот благодарность!

— Я не могу тебе помочь, — ответила Хизер, уставившись на ствол пистолета.

— Скажи почему!

— Лучше уходи.

Я был в таком состоянии, что потерял всякую способность думать. Мне казалось, я сейчас умру. Я был настолько близок к смерти, насколько это возможно, когда истекает кровью не тело, а душа. Несмотря на то что Хизер в последнее время отказывалась разговаривать и встречаться со мной, я был уверен, что в трудную минуту она мне поможет. Она должна была мне помочь! У меня ничего на свете не осталось, кроме нее! Дети — всего лишь предлог, у нее были какие-то другие причины, и я никак не мог понять какие. Я пытался подобрать слова, как вдруг услышал тяжелый топот. Оглянувшись, я увидал несколько копов, бегущих к нам.

Я повернулся к Хизер, посмотрел на нее в последний раз, отчаянно стараясь придумать что-нибудь оскорбительное и уничижительное, чтобы сказать ей это напоследок, но поскольку в голову ничего не пришло, я просто швырнул ее на пол лицом вниз.

— Стой! Полиция! — раздался крик.

Интересно, знают они, кто я такой, или просто хотят задержать меня из-за пушки? В любом случае мне это не понравилось, так что я развернулся и выстрелил поверх голов. Копы хлопнулись на пол, напустив в штаны. После этого мне не составило особого труда угнать машину и благополучно вернуться к Сиду, когда стемнело.

Я не знаю, почему Хизер отвернулась от меня. Догадаться могу — у меня есть десяток разных теорий, — но это лишь мои домыслы, и толку от них никакого. В действительности в отличие от фильмов по телику мы не получаем никаких объяснений в конце и редко понимаем, почему люди порой реагируют совсем не так, как мы ожидали. Именно поэтому реальная жизнь хуже телика. Я мучился, ломая голову над ответами, целый день, пока наконец до меня не дошло, что, в общем, это не важно. Важно то, что я снова загнан в угол. У меня по-прежнему нет моих брюликов и документов и больше нет людей, которым бы я доверял.

Это было самое ужасное — когда я почувствовал, что совершенно один.

Я сел, вспомнил всю свою жизнь и наконец понял то, что Хизер пыталась мне сказать несколько месяцев назад. У меня нет друзей. Мне совершенно не к кому обратиться за помощью. У меня всегда были Гевин и Хизер, даже Дебби — до определенной степени, — и вдруг не оказалось никого. Конечно, оставались еще мама с папой, но они сразу же выдадут меня полиции, поскольку решат, что так лучше. Знакомых-то у меня навалом, что правда, то правда, но все они делятся на две категории: честные и правильные граждане (то есть мои соседи) и воры, которым не больно-то доверишь горстку бриллиантов, необходимых тебе, чтобы смыться из страны.

В конце концов, решив, что выбора у меня нет, я рискнул и позвонил Гордону О'Райли, спросив его, не согласится ли он за хороший куш забрать мои шмотки и организовать мне побег. Гордон согласился и послал одного из своих медвежатников вскрыть мой сейф, однако не успел тот переступить порог моего дома, как полицейские схватили его. (Немного глупо, по-моему. Я бы на их месте проследил за ним, но, очевидно, им просто необходимо было предъявить хоть кого-то после двух недель безуспешных поисков.) Парень не сказал ни слова — честь и хвала ему! — однако игра была проиграна. Билет, дающий право на свободную жизнь, я потерял безвозвратно, и когда меня поймают — это лишь вопрос времени.

Я позвонил О'Райли еще раз и попросил достать мне хотя бы паспорт в обмен на автомат, но он сделал мне гораздо более привлекательное предложение. Гордон предложил мне дело — большое дело.

Игра продолжается!