Читать книгу - "Золотой выстрел - Фридрих Незнанский"

Светличный очень рассчитывал на то, что природа возьмет свое, и ничего играть мадемуазель Кутеповой не придется.

Участники презентации, рассевшись за столиками, слушали выступление самого мэтра, его соратников, уже, оказывается, успевших ознакомиться с мемуарными творениями коллеги, но больше внимания уделяли весьма изысканной кухне «Павлина», одобрительно замечая, что хозяин мероприятия не поскупился. Значит, получается, не так уж он и беден, как постоянно подчеркивает, говоря, что губернаторство ничего ему, кроме двух инфарктов, не принесло. Оно-то так, однако.

Светличный начал нетерпеливо поглядывать на часы – презентация, точнее, торжественная, официальная ее часть явно затягивалась. Вот уже и Нелли начала украдкой позевывать.

Светличный так ей и сказал: когда тебе вся эта мура надоест, ляпни им что-нибудь этакое, зажигательное, как ты умеешь, сделай общий привет ручкой, и мы с тобой немедленно отправимся баиньки…

Кажется, подходил такой момент. Но для работы было необходимо, чтобы гости оставили наконец свои столы, чтобы в зале возникла некоторая мешанина, образовались свои кучки-компании по интересам, началось бестолковое хождение и назойливые поздравления подуставшему автору.

Умница Нелли выбрала нужный момент. Может, излишне резко отодвинула свой бокал с шампанским, плеснула на скатерть, что-то опрокинулось, звякнуло, появился официант, очередной оратор тут же примолк, с усмешкой поглядывая на главный стол. Оттуда по залу покатилась волна двусмысленных улыбок и реплик:

– Она что, танцев требует?!

– А вы разве не знаете Кутепову?

– Погодите, это еще цветочки!…

– Оч-чень интересная барышня!…

– Она такая же барышня, как ты китайский император! Там уже сто лет пробу ставить негде…

– А где он ее подцепил?

– Кто говорит – в парижском борделе, а кто – по соседству с борделем, мадам ведь манекенщица. Профессия одна, старик!

– Господи, а чего супруга-то смотрит?

– А чего ей смотреть? Ты лучше погляди, как наш живчик!…

– Слушай, а что, может, в самом деле потанцуем, раз мадам требует? Вот будет хохма!

– Ну да, горькие философские раздумья и блядь на столе, между салатами…

«Скоро вам станет не до смеха, господа, – сказал сам себе Светличный, у которого долетавшие до него фразы, произносимые безо всякого стеснения, не вызывали никаких чувств, кроме презрения ко всей этой пьющей и жующей шобле. – Пора, господа». – И он поднялся из-за стола, сделав знак своим помощникам.

И тотчас же, пересекая бесцеремонно весь зал, к столу Саблина направился бородатый телеоператор с камерой на плече.

Саблин поднялся, делая протестующие жесты – не надо этого снимать! Кто-то сбоку стал оттирать оператора, тот упрямился, пер на «волнительные» кадры. А Нелли уже размахивала руками, кривилась, морщилась, на чем-то настаивала. Народ поднялся из-за столов, не оставляя, впрочем, бокалов и рюмок. Началось брожение и коловращение.

Не хозяину же, в конце концов, заниматься охмелевшей некстати гостьей! Нашлись доброхоты, которые с удовольствием и тайным вожделением проводили звезду поближе к свежему воздуху, где она немедленно составила собственный кружок поклонников и собеседников на более приятные и волнующие темы, нежели болтовня о политике.

Окружил народ и Саблина – посыпались вопросы, поздравления, какие-то просьбы, советы и прочее и прочее. Саблин снова ощутил подъем духа, нарушенный было дамским капризом. С бокалом в руке он поворачивался к одному, к другому, перекладывая бокал из руки в руку, пожимал протянутые к нему ладони, вовсю упивался лившейся на его голову лестью. Ах, фимиам, фимиам!…

Бородатый оператор пробился-таки к виновнику торжества, «взял» его и так и этак, отодвинул лишних, чтобы запечатлеть гордый римский профиль, пробежал по улыбающимся лицам, снова вернулся к Саблину.

Мешал бокал в его руке. Оператор бесцеремонно, как все люди его профессии, отодвинул саблинскую длань с шампанским в сторону, недовольно поморщился, видимо, оттого, что кадр все никак не получался выигрышным. Поискал глазами, нашел официанта и знаками показал тому, что надо сделать.

Молодой человек тут же вежливо принял бокал из руки Саблина, на один только миг, пока оператор, чуть присев, снимал для истории миг последнего торжества, а затем вернул бокал хозяину. Второй бокал с подноса взял оператор и потянулся им к Анатолию Ананьевичу.

– Во получилось! – он показал большой палец. – Разрешите глоток за ваше здоровье!

Они чокнулись и выпили до дна. Камера продолжала снимать.

Уже через несколько минут телеоператор с упакованной в футляр съемочной камерой и молодой официант, «случайно», надо полагать, оказавшийся на нужном месте в нужный момент, порознь покинули «Павлин». Пройдя ряд машин, припаркованных у ночного заведения, они увидели возле одной из них Сергея Светличного.

Оператор тут же сунул футляр с камерой в открытый багажник «пежо». Рывком содрал с себя бороду и оказался… Мишей. Второй, изображавший официанта, был, естественно, Игорем.

Сергей протянул каждому из них по плотному конверту и сказал:

– Ваш поезд отходит в половине второго. Билеты в конвертах. Поедете разными вагонами. До встречи, парни.

И те словно растворились в полутьме автомобильной стоянки.

Заперев машину, Светличный направился к дверям «Павлина», переливающимся яркими, многоцветными огнями. Подозвав пальцем швейцара, сунул ему сотенную и показал на один из столиков в фойе, вокруг которого шмелями вились мужики.

– Я ее «личка», – сказал он швейцару. – Но хозяйка сейчас неуправляема, может скандал закатить с битьем. Такое уже бывало. Так что, отец, на тебя вся надежда. Принеси ей вот эту кофточку и скажи, что пора ехать. А я тут подожду, лады?

Швейцар понимающе и хитро ухмыльнулся. Уж ему ли не знать, к каким ухищрениям иной раз прибегают поклонники, чтобы отпистонить понравившуюся телку! Взяв прозрачную кофточку, больше напоминавшую газовую косынку, и сунув сотняшку в карман кителя, он решительно направился к группе в углу фойе.

Через некоторое время ему удалось поднять из кресла и с помощью двух-трех кавалеров подвести «мадаму» к дверям. Все дальнейшее было просто. Четко изображая охранника, Сергей подхватил попробовавшую было упираться Нелли под локоток и решительно повел ее к машине.

Он не любил сидеть за рулем, но в настоящий момент просто пришлось, ибо Нелли при всем желании не смогла бы этого сделать сама: ее основательно развезло. И это хорошо, правильно, подумал Светличный. Но когда же она успела? Ведь наблюдал же за ней, следил…

Утром первая же информационная программа по телевидению в буквальном смысле огорошила петербуржцев.

«Прошедшей ночью», с искренней печалью в глазах говорил диктор, неожиданно скончался известный российский политик, бывший петербургский губернатор, с именем и делами которого демократическая общественность города да и всей России связывала свои надежды на построение нового, свободного государства… – Долгая трагическая пауза и: – Анатолий Ананьевич Саблин…"