Читать книгу - "Призрак с Кейтер-стрит - Энн Перри"

— Были ли они?.. — Доминику не хотелось использовать это слово.

Питт не был таким стеснительным.

— Изнасилованы? Нет. Платье Верити Лессинг было порвано и на груди были глубокие царапины, но ничего больше.

— Почему? — вскрикнул Доминик, забыв о людях за другими столиками, повернувшими головы в его сторону. — Он, должно быть, буйный!.. А… А… — Он не мог найти слов. Его гнев истощился. — Это совершенно не имеет никакого смысла, — сказал он беспомощно.

— Да, — согласился Питт. — И пока мы пытаемся понять это, пытаемся разглядеть какую-то складную картину в свидетельствах, мы в то же время должны работать над другими преступлениями.

— Да, конечно. — Доминик рассматривал свою пустую чашку из-под кофе. — Вы не можете оставить эту работу своим сержантам или кому-то еще? Обитатели улицы в ужасном состоянии, люди боятся друг друга… — Он подумал о Саре. — Это отражается даже в том, как мы думаем друг о друге.

— Так и будет, — согласился Питт. — Ничто так не обнажает душу, как страх. Мы видим в нас самих и в других то, что до сих пор не знали. Мой сержант сейчас в госпитале.

— Он заболел? — Доминика совсем не интересовала судьба сержанта, но нужно было что-то сказать.

— Нет, он ранен. Мы ходили в квартал трущоб за фальшивомонетчиком.

— И он атаковал сержанта?

— Нет. — Питт сделал кислую мину. — Воры и фальшивомонетчики обычно предпочитают бежать, нежели драться. Вам никогда не приходилось бывать в перенаселенных районах, где обычно живут и работают эти люди, иначе вы бы не спрашивали. Здания понатыканы так близко друг к другу, что почти неразличимы. Каждый отдельный ряд имеет дюжины входов и выходов. Около них обычно стоят люди типа наблюдателей — ребенок, старуха или нищий, кто угодно, и они готовят ловушки. Мы уже привыкли к ловушкам, когда под вами вдруг открывается крышка люка и вы проваливаетесь в подземелье, в дыру, возможно, пятнадцать или двадцать футов глубиной, иногда даже с нечистотами. Но на этот раз было по-другому. Парень ушел от нас на крышу, а мы гнались за ним по лестницам. Меня остановили два негодяя, и я был занят борьбой с ними. Бедняга Флэк бежал вверх по лестнице, когда мошенник внезапно исчез прямо перед ним, уйдя через дверь-ловушку внизу напротив лестницы. Дверь эта была вся в острых чугунных шипах, один из которых и воткнулся в плечо Флэка, а другой чуть не разорвал ему лицо.

— О боже, — ужаснулся Доминик.

В его голове проплывали картины, заполненные темными, грязными пещерами и ходами, полными отбросов и бегающих крыс. Его тошнило от мысли, что он должен войти туда. Доминик представил себе потолок, падающий перед ним и закрывающий проход, чугунные острые шипы, пронзающие его тело, боль и кровь. В какой-то момент он решил, что заболевает.

— Он, вероятно, потеряет руку, но, если не будет гангрены, то останется жив, — говорил Питт, позабыв про свой кофе. — Как видите, случаются и другие преступления, мистер Кордэ.

— Вы поймали его? — Доминик вдруг обнаружил, что он говорит скрипучим голосом. — Его нужно повесить!

— Да, мы поймали его на следующий день. И он будет выслан на двадцать пять или тридцать лет. Судя по тому, что я слышал, это ничуть не лучше, чем смертная казнь. Хотя, возможно, он будет полезен кому-нибудь там, в Австралии.

— Я продолжаю настаивать на том, что он должен быть повешен!

— Легко судить, мистер Кордэ, если ваш отец был джентльменом, и вам не приходилось беспокоиться об одежде на ваших плечах и хлебе насущном на вашей тарелке. Отец Вильямса был воскреситель…

— Работал в церкви? — Доминик был шокирован.

Питт рассмеялся сардоническим смехом:

— Нет, мистер Кордэ, это человек, который зарабатывает на жизнь, выкапывая трупы из могил и продавая их в медицинские школы. До того как закон был изменен в тридцатые годы…

— Боже милостивый!

— Около притонов было полно никому не нужных трупов — район трущоб тех лет. Это было преступление, конечно, и оно требовало большого умения и нервов, чтобы тайно протащить трупы от места, где они были украдены, к месту их продажи. Иногда их одевали и сажали в экипаж, чтобы они выглядели, как живые пассажиры…

— Хватит! — Доминик встал. — Я понял, что вы имеете в виду. Этот негодяй, возможно, и не знал лучшей жизни. Но я не желаю слушать об этом. Это не извиняет его и не поможет вашему сержанту. Что для целого Лондона значат несколько гиней? Но найдите нашего удавителя!

Питт продолжал сидеть.

— Несколько гиней ничего не значат для вас, мистер Кордэ, но для женщины с ребенком это может стать разницей между пищей и голодом. А если вы можете сказать мне, что еще я должен сделать для того, чтобы поймать «вашего удавителя», я обязательно сделаю это.

Доминик ушел из кафе полностью разбитым, смущенным и очень злым. Питт не имел права говорить с ним таким тоном. Доминик ничего не мог поделать с этим, но очень несправедливо, что он был вынужден это выслушивать.

Ему не стало лучше, когда он пришел домой. Сара встретила его в холле. Он поцеловал ее, обнял, но она не расслабилась от этого. В раздражении он резко отодвинул ее от себя:

— Сара, с меня достаточно твоего детского отношения ко мне. Ты ведешь себя глупо, и уже пришло время прекратить это.

— Ты знаешь, сколько вечеров тебя не было дома в этом месяце? — возразила она.

— Нет, я не знаю. А ты знаешь?

— Да, тринадцать за последние три недели.

— Один, без тебя. А если бы ты вела себя с достоинством и как взрослая женщина, вместо того чтобы вести себя, как невоспитанный ребенок, я бы брал тебя с собой.

— Вряд ли я оценила бы места, которые ты посещаешь.

Доминик глубоко вздохнул, чтобы сказать, что он поменял бы места, но затем его гнев усилился, и он решил не говорить этого. Бесполезно вести словесную перепалку. В расчет берутся только чувства, и пока она чувствует себя подобным образом, спорить бессмысленно. Он повернулся и вышел в гостиную. Сара вернулась на кухню.

Шарлотта была в гостиной, она стояла у открытого окна и рисовала.

— Это гостиная, Шарлотта, а не студия, — сказал Доминик язвительно.

Она выглядела удивленной и немного обиженной.

— Извини, но здесь никого нет. Все либо вне дома, либо заняты, и я не ожидала увидеть тебя дома так рано. Иначе я отложила бы рисование. — Однако она не сделала движения, чтобы закрыть коробку с красками.

— Я встретил твоего чертова полицейского.

— Мистера Питта?

— У тебя есть другой?

— У меня нет никакого.

— Не будь скромницей, Шарлотта. — Доминик раздраженно уселся. — Ты отлично знаешь, он увлечен тобой; конечно, он влюблен в тебя. Если ты не замечаешь этого сама, то Эмили определенно уже сказала тебе об этом.