Читать книгу - "Безумный гороскоп - Людмила Ситникова"

– Или даже больше, – сказала Купатова, улыбнувшись своей холодной и колкой улыбкой.

Александра относилась к той категории женщин, которых Катка всегда чуточку побаивалась. Нет, Купатова вовсе не была бестактной или грубой. Просто ее речь, движения и даже мимика, которые выдавали в Купатовой властную самолюбивую натуру, заставляли вас чувствовать себя чем-то вроде мелких насекомых. Александра как никто умела и любила подчинять себе окружающих. Была ли она злой? Возможно, в ее характере присутствовала некоторая толика жестокости, но, наверное, без этой черты Купатова никогда бы не смогла добиться того, что имеет.

Она была истинной хозяйкой. Хозяйкой всего – в полном смысле этого слова. Одевалась Александра всегда подчеркнуто по-деловому. В ее гардеробе преобладали вещи темно-серых и черных тонов.

На ее полноватом лице было всегда минимум макияжа. Купатова никогда не пыталась выглядеть моложе своих лет. А зачем? Ей это просто было не нужно. У нее имелись другие жизненные ценности, к коим молодость вовсе не относилась.

Помимо Александры в особняке проживали ее родная сестра с мужем – родители Дианы.

Шестидесятичетырехлетняя Аглая Константиновна Гжельская, милая дама, всегда готовая поддержать разговор, вызывала у Катки исключительно положительные эмоции. Аглая была жизнерадостной хохотушкой, из-за чего ей частенько приходилось выслушивать упреки сестры, считавшей, что женщине возраста Аглаи надо вести себя более сдержанно и серьезно.

Супруг Глаши – как ласково называли Гжельскую в кругу семьи – Борис Игоревич являлся истинным джентльменом. Он до потери пульса обожал свою ненаглядную женушку. Борис Игоревич в буквальном смысле сдувал с Аглаи пылинки. И если в нашем бренном мире и существуют беззаветно любящие друг друга семейные пары, то супруги Гжельские являют собой образец такого союза.

Кроме Дианы у Гжельских был еще старший сын Эрнест, проживающий в Питере.

Сама Диана жила в доме тетушки с супругом Егором и восемнадцатилетней дочерью Люсьеной.

И напоследок стоит упомянуть единственного сына Александры, директора агентства, которым владеет мать, – тридцатилетнего Олега.

Олег целиком и полностью подходил под определение «завидный жених». Молодой, красивый, элегантный и, что немаловажно, обеспеченный мужчина был предметом вожделения женщин всех возрастных категорий.

Еще в доме проживала некая Нина, о которой Катка не знала, но об этом позже.

В первый же день пребывания в доме Александры Розалия умудрилась показать свой несносный характер.

Когда закончилось размещение гостей по комнатам и все спустились в столовую к ужину, она недовольно протянула:

– Шурочка, вы меня, конечно, извините, но та спальня, что вы мне выделили, меня не устраивает.

– Розалия Станиславовна! – вспыхнула Копейкина.

– Ката, помолчи. Я не привыкла скрывать свои мысли, поэтому говорю то, что думаю.

Александра Константиновна надменно повела бровями.

– И чем же она вас не устраивает? По-моему, спальня вполне подходящая.

– Для вас, может быть, и да, но только не для меня. Вам, наверное, известно, что я… как бы выразиться, чтобы все поняли, – она выдержала секундную паузу. – Я практически человек шоу-бизнеса, и мне больше по душе не старая добрая классика, а модерн. В той спальне я задыхаюсь.

– Прикольно, – влезла в разговор Люсьена – худощавая брюнетка с раскосыми глазами. – Наконец-то в нашем доме появился человек, отдающий предпочтение модерну. Розалия Станиславовна, мы с вами подружимся.

– Непременно, детка, но мне бы хотелось утрясти вопрос со спальней.

Катарина сгорала от стыда, да и Наташкино лицо по цвету напоминало свекольный отвар.

Александра подняла глаза и спокойным голосом, в котором все же проскальзывало недовольство, произнесла:

– Простите, но все остальные комнаты заняты. Есть две свободные спальни: в одной будут жить Катарина с Натальей, в другой вы.

– Неправда! Есть еще одна комнатка. Шикарная! Я сама видела. Самая крайняя, – не успокаивалась Розалия.

Купатова улыбнулась.

– Вы правы, крайняя спальня самая шикарная. Но она, к сожалению, тоже занята.

– Кем?

– Розалия Станиславовна, прекратите, – умоляла Катка.

– Нет-нет, Катарина, ничего, – улыбнулась Александра. – Я отвечу. Та комната предназначена для моего племянника Эрнеста. Сегодня он приезжает к нам в гости.

Борис Игоревич переглянулся с супругой. Аглая Константиновна нервно хохотнула и, стараясь не смотреть в глаза сестре, сказала:

– Вообще-то нет.

– Что «нет»? – насупилась Александра.

– Шур, я забыла предупредить… Эрик позвонил мне днем и сообщил, что его визит откладывается по не зависящим от него причинам.

Лицо Александры вспыхнуло:

– Звонил? Откладывается? Но… Что за черт?! У него же был куплен билет!

– Шурок, не кипятись, он обязательно приедет, но чуть позже.

– А почему он не позвонил мне?

Егор не сдержался:

– Не вижу ничего экстраординарного. Эрик позвонил родной матери, а вы, Александра Константиновна, его тетка.

Купатова начала выходить из себя:

– В конце концов, нам когда-нибудь подадут ужин?..

Во время ужина в столовой повисла гнетущая тишина. И лишь когда кухарка удалилась на кухню, Александра решила поддеть мужа племянницы.

– Как продвигается ваша работа, господин Гжельский?

Егор побагровел.

После свадьбы с Дианой он взял фамилию жены, и терпеть не мог, когда кто-либо начинал язвить на эту тему. Да и любой здравомыслящий человек, оказавшись на месте Егора, поступил бы аналогичным образом. Согласитесь, фамилия Гжельский намного благозвучнее, чем Егор Попкин.

– Егор, ты не ответил, – настаивала Александра.

– Мои дела в полном порядке.

Диана быстро сменила тему разговора.

– А где Нина? Почему ее нет за столом?

– У нее голова разболелась, – пропела Люсьена, отправляя в рот кусочек мяса. – Я просто удивляюсь, иногда мне кажется, что Нинка самый больной человек на свете.

Аглая заразительно расхохоталась.

– Люсьенка, не поверишь, но перед самым ужином я то же самое сказала Борису. Борь, подтверди.

– Подтверждаю, Глашенька.

– Катка хотела спросить, кто такая эта Нина.

– Но не успела.

Молчавший доселе Олег лениво протянул:

– Тетя Глаша, а почему все-таки Эрик задерживается?

– Господи, Олежек, ну откуда ж я знаю. Ты забыл Эрнеста? У него семь пятниц на неделе. – Аглая разглаживала край скатерти. – Хотя голос его мне не понравился.