Читать книгу - "Юность Барона. Книга 1. Потери - Андрей Константинов"

В свою очередь Барон, подхватив недопитый стакан, поднялся и, стараясь не привлекать внимания, вышагнул – сперва в темные сени, а оттуда на летнюю, некогда застекленную, а ныне открытую всем ветрам веранду…

Плотно затворенная входная дверь надежно погасила фоновый гул пьяного разгуляева, а на смену табачному угару явился горьковато-сладкий аромат печного дымка. Среагировавший на движение Матрос, высунувшись из будки, бросил недовольный взгляд на потревожившего его сон человека. Хотел было сбрехать для порядку, но передумал, заленившись, и задним ходом сдал обратно.

Барон вдохнул бодрящего ветерку, поставил стакан на перильце, не без опаски присел на обнаруженный колченогий табурет и достал из кармана давешнюю газетную страницу Развернул, вгляделся в плохого качества печати портрет, размещенный под неприлично длинным заголовком «Новая встреча со старым большевиком. Политиздат выпускает дополненное издание книги С. К. Гиля „Шесть лет с Лениным“». С портрета смотрело умное, немного угрюмое, изборожденное морщинами худое лицо. Лицо человека, который в жизни повидал столько, что давно отвык чему-либо удивляться, а потому глядящего на мир снисходительно, отчасти по-барски.

В очередной раз пробежав невеликую заметку глазами, Барон отложил смятый листок, допил теплую водку, достал папиросу и задымил в ночь. В части белизны которой Люба малость погорячилась: на провисшем, резко почерневшем небе сейчас отчетливо угадывались очертания медвежьего ковша. Притом что звезды об эту пору и в этих широтах обычно проходили по разряду дефицитного товара…

Ленинград, апрель 1941 года

Последняя мирная весна запаздывала: минус четыре градуса в день рождения Ленина – это, извините, ни в какие ворота. Впрочем, пацанов с улицы Рубинштейна природными катаклизмами не напугаешь. Опять же, игра в войнушку – она не для слабаков.

Аккурат в тот момент, когда Юрка и Санька забрасывали комками грязно-снежных гранат временно переоборудованную во вражеский штаб горку, во двор с шиком вкатил лакированный ЗИС-101 с тремя завораживающими хромированными дудочками справа от капота.

– Юрка, зырь! Вроде в ваш подъезд?

– Ага, – напрягшись, подтвердил взлохмаченный, без шапки и в расстегнутом на все пуговицы пальто двенадцатилетний паренек.

Несколькими секундами спустя он во всю прыть несся навстречу выбравшемуся из машины худощавому седовласому мужчине в полувоенном френче и в заправленных в высокие сапоги галифе.

– Деда Степа-аа-ан!

– Узна-ал, узнал старика… – демонстрируя прокуренные желтые зубы, расплылся в улыбке Гиль и, крепко стиснув паренька за плечи, окинул его внимательным изучающим взглядом. – А вырос-то как! Еще не мужик, конечно, но уже мужичок, факт. Знакомься, это дядя Володя.

Только теперь Юрий увидел, что крестный матери прикатил не один. Со стороны задней двери вылез человек в длинном черном кожаном пальто-реглане. Был он много младше Гиля, да и явно помоложе Юркиного отца, но кому это сейчас было интересно? Вот настоящее летчицкое пальто со стягивающимися на запястьях рукавами и специальными застежками, с помощью которых полы можно обернуть вокруг ног и застегнуть как штанины, – это да! Вещь!

– Привет! – весело произнес обладатель «вещи», протягивая крепкую ладонь.

– Здрасьте.

– Как там? Ждут? – Степан Казимирович поднял глаза на балкончик Алексеевых.

– А то! Бабушка в шесть утра встала, пироги готовить.

– Пироги? Неужто с капустой?

– И с капустой, и с вареньем.

– Да, Володя, нам сегодня вдвойне подфартило. Потому как пироги по-кашубски – это, я тебе скажу, наслаждение: еще не райское, но уже и не райкомовское, факт. Юрий, ты как – с нами или еще погуляешь?

– Лучше еще. А то придешь, а там заставят с девчонками сидеть. С Олькой и Лелькой.

– Так там и семейство Самариных заявилось?

– Ага. Бабушка говорит: у дяди Жени – как на чужую гулянку, так «приходим загодя», а как на свою – так «приходите завтра».

Гиль расхохотался – весело, заливисто.

– Вот прямо так и говорит? Да, Ядвига Станиславовна умеет припечатать. Ладно, тогда гуляй. Ах да, совсем забыт. Володя, где там у нас?..

Спутник Гиля забрал с заднего сиденья роскошного авто пузатый портфель и несколько разновеликих, перетянутых шпагатом свертков. Один из них он протянул Степану Казимировичу а тот торжественно переадресовал пареньку:

– На вот, подарочек тебе.

Не желая заморачиваться с узлами, Юрка нетерпеливо разорвал бумагу, сунул руку и…

УХ ТЫ! Да и шут-то с ним, с кожаным пальто. Ведь внутри свертка оказался…

Нет, не может быть?!

– Он… он что… настоящий? – дрожащим голосом уточнил Юрка, вытаскивая в нескольких местах потертый, обалденно пахнущий кожей танкистский шлем.

– Разумеется. Знакомые ребята в Осоавиахиме выделили, специально для тебя.

От волнения забыв поблагодарить, счастливый обладатель «настоящего» нахлобучил оный на голову и бросился к издалека наблюдавшим за сценой встречи ребятам.

– Юра, подожди! – притормозил его дядя Володя, открывая портфель. – Подставляй ладошки. Только, чур, на всех! – предупредил он, ссыпая в мальчишескую горсть кучку конфет «Старт».

– Конечно на всех! – даже оскорбился Юрка. – У нас во дворе никто, кроме Петьки Постникова из восемнадцатой квартиры, не сундучит.

И с воплем: «Пацаны, смотрите, что у меня есть!» – он рванул к собратьям по оружию…

… То был воистину его звездный час.

Побросав военные дела, мальчишки завороженно глазели на шлем, даже не решаясь попросить подержать. За «поносить» речи и вовсе не шло, так как все присутствующие прекрасно понимали истинную ценность и статусность подарка. Что несомненно проходил по разряду «это не нужно всем – это нужно одному».

Но Юрий был счастлив, а потому великодушен. Разумеется, почетного права первым примерить шлем удостоился дружок-закадыка Санька. Остальным, соблюдая принцип справедливости, было велено выстроиться в порядке живой очереди. Так что вышедший во двор пять минут спустя уличенный в сундучности Постников оказался немало удивлен, узрев в центре двора странную, непонятную движуху.

– …Здорово. Чего тут у вас?

– Петька, гляди, какую Юрке вещь подарили! Шлем танкистский, настоящий!

– Да? Ну-ка, дайте позырить.

Опоздавший к празднику попытался нахально стянуть шлем с головы очередника, но тут же получил по рукам:

– Не лапай! Хочешь посмотреть – становись, как все, в очередь.

– Щас, разбежался! Не больно-то и хотелось. Подумаешь, шлем. Тем более старый он какой-то, потрепанный.

Юрий нашелся практически мгновенно: