Читать книгу - "Полицейская фортуна - Кирилл Казанцев"

Главное управление встретило Копаева напряженным вниманием. В вестибюле на стене был закреплен портрет Крыльникова, перетянутый черной лентой, на полу стояла ваза, в вазе — живые цветы. Все по правилам траура, и даже «часовой» на входе, молоденький сержант, имел на руке красную повязку с черным кантом.

Ни с кем не здороваясь, хотя знал каждого в лицо, Антон поднялся на этаж начальника и прошел в приемную.

«Главное — понаглее», — говорил сутки назад Быков.

— У Николая Игнатьевича люди, — тут же предупредила секретарь, мгновенно оценив и штатский костюм гостя, и его галстук, и толстую кожаную папку. — Вы по личному или как? Можете передать мне в руки, я отдам.

— Интересно, что вы рассчитываете получить в руки, если я к Николаю Игнатьевичу по личному? — буркнул Копаев-«важняк» и посмотрел на часы. — Знаете что… Нажмите-ка эту кнопочку и сообщите начальнику, что его в приемной ждет следователь Генеральной прокуратуры.

На всякий случай секретарь решила обидеться, хотя из сказанного ровным счетом ничего не поняла. За исключением, разумеется, последней просьбы.

— Но у него люди! — вспыхнула она, уставившись на Копаева.

Антон прошел к столу и под яростный протест секретарши нажал на кнопку сам.

— Николай Игнатьевич, извините, что отвлекаю. Это Кряжин, из Генеральной.

Чубасов ничего не сказал, но уже через минуту послышались глухие звуки по полу рядом с двойной дверью и щелчки опускаемых ручек. Из кабинета главы полиции города вывалились трое в одежде, приобрести которую на заработную плату невозможно, и, скользнув по следователю недружелюбным взглядом, вышли вон.

— Пусть заходит, Антонина Алексеевна, — разрешил по громкой связи Чубасов.

Кряжин смахнул со стула папку и под леденящий душу взор секретаря Антонины Алексеевны прошел в вотчину генерала. Кабинет был, пожалуй, даже попросторнее, чем у Генерального. Антон видел кабинет Генерального по телевизору. Потому, наверное, и портретов президента не один, а три. Президент в черной шапке с «крабом» всматривается в горизонт, где море сходится с небом, президент в летном костюме спускается (или поднимается) с лестницы, ведущей из кабины «Су». Президент за столом под штандартом. Антон уже давно заметил, что количество находящихся в кабинете портретов главы государства находится в прямой зависимости от размера вины хозяина этого кабинета за ситуацию на вверенном участке работы. Кроме того, слева от стола генерала Чубасова располагался флаг, а на столе стояла крошечная статуэтка Дзержинского. Она напоминала пестик, которым начальник екатеринбургской полиции размельчал коренья для изготовления снадобья по задурманиванию мозгов своему руководству. Маленький Феликс и три больших портрета президента — вот, пожалуй, все, на чем можно было сконцентрировать внимание. В остальном все было как везде: тюлевые занавески, огромный стол, на котором можно было играть в теннис, стеклянный шкаф с литературой. Шкаф для одежды, наверное, располагался в соседней комнате, дверь в которую была замаскирована под стеллаж для книг, которыми никогда не пользовались. «Методика психологической подготовки сотрудников полиции», труд неизвестного Копаеву криминалиста Фарницкого со странным названием «Органическая криминалистика» и другие книги, чтение которых неизбежно приводит к потере самоконтроля и глубокой коме.

Генерал-лейтенант Чубасов являл собой крупную фигуру, и не только в правоохранительном мире Екатеринбурга. Господь не обделил его ни весом, ни ростом, прошлое его читалось по орденским планкам, хмуро блистающим на левой стороне кителя. На правой стороне виднелись несколько знаков, подчеркивающих особую значимость генерала для органов внутренних дел: «Участник боевых действий», «Отличник МВД» и еще что-то очень похожее то ли на крест, то ли на меч, обвитое лавровыми листьями из серебристого металла.

Генералы очень не любят улыбаться, это претит их пониманию ответственности за работу на вверенной должности. Очки они частенько носят на кончике носа, что, несомненно, придает им сходство с Познером. Сейчас же, глядя на начальника ГУВД, Копаев подумал о том, что генерала вместе с министром чистили одним банником. Настроение у Чубасова было ни к черту, визит «важняка» из Генпрокуратуры он расценивал как проникновение в комнату огромной мухи, только что слетевшей с помойки и теперь готовой обязательно на что-нибудь сесть, чтобы испоганить. Еще не успев переброситься с Чубасовым словом, Антон догадался, что неприязнь вызвана как раз теми причинами, о которых говорил Быков. Это раздражение от невозможности что-то сделать по горячим следам и, наконец, принятое не им решение, согласно которому заниматься поисками наглецов, устранивших Крыльникова, будет теперь Генеральная прокуратура.

Чубасов звонил в Генпрокуратуру. Там командировку в Екатеринбург старшего следователя по особо важным делам Кряжина подтвердили. Но кланяться «важняку» Чубасов не собирался.

Само прибытие в свой кабинет молодого, по его меркам, «важняка» из прокуратуры, хотя бы и Генеральной, Чубасов воспринимал как личное оскорбление.

— Проходите, садитесь, здравствуйте, — процедил он, порядком располагаемых в предложении слов полностью раскрывая свое отношение к Кряжину. — Вы за тремя операми?

Антон провел пальцами по верхней губе и расстегнул на пиджаке нижнюю пуговицу.

«Лихо, — подумалось ему. — Чубасову только осталось сказать: — «До свидания, у вас есть еще что-нибудь ко мне?»

— Не совсем это направило меня к вам, — стараясь выглядеть деликатным, сказал советник. — Меня интересуют не столько эти трое, сколько двое других.

— Какие двое других? — нахмурился генерал. — Решено было ввести в вашу бригаду троих.

«Вот оно что, — улыбнулся в душе советник, — «ввести»! Чуть не сказал «внедрить».

— Те, что были с Крыльниковым в казино. Двое молодых, крепких ребят, сопровождающих полковника всякий раз, когда он приезжал в казино «Эсмеральда», чтобы выиграть немного денег.

Чубасов начал багроветь. Сначала у него появился розоватый цвет на скулах, потом красные пятна на щеках. Когда румянец превратился в загар, краска вдруг отлила, и генерал медленно снял очки. С первым приливом ярости, таким свойственным его поведению в минуты явного проигрыша в беседе, он справился успешно, хотя и дал возможность Копаеву вдоволь понаблюдать за этим процессом.

— Вы, советник, плохо, наверное, понимаете, что происходит, — снова стал цедить он, стараясь выглядеть и раздраженным и терпеливым одновременно. — Погиб наш коллега. Уважаемый в полиции человек. Профессионал своего дела. Ваш же неуважительно-пренебрежительный тон наталкивает меня на мысль о том, что вы приехали расследовать дело о краже ящика сайры.

— Ну… — Антон улыбнулся, беря на себя труд выглядеть виновато. — Ящик сайры — это по части вашего ведомства. И вы напрасно так расценили мои слова. Я всего лишь хотел сказать то, что молодые люди сопровождали полковника постоянно. А то, что он был постоянным посетителем казино, причем посетителем удачливым, далеко не секрет. Стоит лишь зайти в «Эсмеральду» и спросить. Так вот именно с этими оперативниками я и хотел поговорить.