Читать книгу - "Картина с убийством - Юлия Владиславовна Евдокимова"

— Честно говоря, в четыре утра у меня одно желание — убить кого-нибудь, — сказал один из карабинеров и тут же смутился.

— Кто-то в монастыре мог настолько не… любить мать-настоятельницу?

— Это абсолютно исключено. Никто в монастыре не мог этого сделать. Я жалею лишь об одном- слишком поздно отправилась на поиски, вдруг ее еще можно было спасти?

— А что это за ключ? — карабинеры указали на большой, старинного вида ключ, лежавший рядом с телом.

— У меня есть такой же. — Монахиня вытащила из складок рясы похожий ключ. Он открывает дверь из храма в колокольню.

— Там есть что-то ценное?

— Картина.

— Какая картина?

— Которую нам должен был подарить благотворитель.

— Должен был?

— Он скоропостижно скончался, а картина исчезла.

— Как исчезла?

— Пропала. А два дня назад появилась на стене в колокольне.

— Я ничего не понял. Исчезла, появилась… У кого еще есть ключ?

— У председателя совета попечителей, синьора Фабио.

По дороге на колокольню полковник не удержался и заглянул в одну из раскрытых дверей. Вход был узким и имел очень низкую арку, настолько низкую, что пришлось бы склониться в поясе, чтобы войти. Спартанская кровать, застеленная довольно бедным на вид одеялом, тумбочка, на которой стоит зажженная свеча — единственный источник освещения в комнате, стакан с водой, старый письменный стол и табуретка. На столе- книга, похоже — Библия.

Как здесь можно жить? И как нужно нагрешить или какую веру иметь, чтобы согласиться на такую жизнь? Настолько яркое неравенство в положении настоятельницы и простых монахинь вполне могло вызвать ненависть.

— Вы, миряне, ничего не понимаете. Внешнее не имеет никакого значения. Только молитва.

— Я заметил. — Сухо ответил Никколо, вспомнив роскошные покои мадре Марии-Серафины.

— Мы закончили! — разорвал тишину громовой голос, за которым последовал кадр из фильма ужасов. Гигантская фигура выплыла из тумана. На фоне старых стен монастыря и слабого огня свечей человек смотрелся монстром.

Кто-то из монахинь хихикнул, но тут же прикрыл рот.

— Наш криминалист, Босколи. — Тихо пояснил капитан карабинеров.

— Как к вам обращаться? — Поинтересовался Никколо у старой монахини.

— Мадре Мария-Ассунта.

— Мадре? Разве вы все не сестры?

— Как старшая по возрасту я вынуждена взять на себя обязанности настоятельницы, пока епархия не примет решение. Я надеюсь, вы вскоре найдете убийцу, офицеры.

Голос монахини звучал теперь холодно и высокомерно, она явно вошла в роль.

— Так где картина? — Все уставились на пустую стену, а Мария-Ассунта ахнула и зашептала молитву, осеняя себя крестом.

— Она пропала.

— Она точно была здесь?

— Конечно, все ее видели! Она появилась из ниоткуда неделю назад, а теперь опять исчезла. Ангел принес ее и забрал… Мы недостойны! Ох, грешники мы, грешники!

— Наше дело — убийство. Пропажей картины должна заниматься полиция, а если она ценная — то отдел по охране художественных ценностей карабинеров. Давайте сосредоточимся на расследовании убийства.

Глава 7.

— Ты своими глазами видела картину?

Саша кивнула. — Она существует. Вопрос- подлинник ли это, но это уже не ко мне. Важный синьор Фабио будет клясться, что подлинник.

— И ты согласилась.

— На мой взгляд, все довольно просто. Ассистент бизнесмена-благотворителя обещал найти документы о покупке картины. Они обязательно должны сохраниться, такие вещи хранят! Знаешь… меня покоробила твоя история с шикарными покоями настоятельницы. Я представляла жизнь в старинных монастырях по-другому. Особенно здесь.

— Мне показалось, что в этом преступлении все не так. Только пока не могу понять, почему.

— Я заразила тебя своей интуицией?

— Я совсем не против, если ты займешься историей картины. Но не лезь в расследование убийства. И у нас на все три дня!

— Почему три дня?

— Потому что через три дня свадьба матери, на которой я не смогу присутствовать, если не закончится расследование

— И тебя это волнует?

— Я же должен спасти графиню делла Ланте от греха! — Никколо снова затрясся от смеха.

* * *

Графиня делла Ланте ушам своим не верила: вот так просто, попили кофе и сын сменил гнев на милость?

Саша не стала объяснять, что проблему решили случайно ляпнутые слова. Ее беспокоило другое: как бы Аделе не решила, что она и есть ее идеальная невестка. Вот тогда, под ударами ее тяжелой артиллерии, а глядишь и с двух сторон сразу, ведь маркиз непременно поддержит супругу, устоять будет сложно. А Саша совершенно не собиралась замуж за «бывшего». Всему свое время, их время ушло.

Прогулка вызвала зверское чувство голода. Что там круассан-корнетто и чашечка эспрессо с Никколо, вот смородиновый песочный пирог, апельсиновый сок, капучино, и йогурт со свежими фруктами- это нормальный завтрак.

За третьим куском пирога ее и застал звонок синьора Фабио чего-то там Гуталини.

— Галерея Ломбарди. Виа Арнальдо Фортини, 18. Ассистент благотворителя, Антонио Фальетти, нашел документы о покупке картины Пинтуриккьо. Синьор Фальетти приобрел ее в галерее, ну, собственно, это не совсем галерея, только название, это очень дорогой антикварный магазин, где торгуют не только картинами.

— Я могу сослаться на вас?

— Мне бы этого не хотелось… вы же понимаете… не стоит афишировать мой интерес к происхождению картины.

— Так что же вы от меня хотите?

— Узнайте, как картина попала к антиквару. Это все, что я хочу.

Никколо, в отличии от синьора «Гуталини» сразу согласился: если Саша обещает оставаться в рамках короткой беседы о приобретении картины, он подтвердит что она действует по его поручению.

* * *

Галерея оказалась меньше, чем ожидала девушка, действительно, не галерея, а одно название.

Первый этаж старинного дома, выстроенного из того бежевого камня, что на солнце сияет розовым, а в непогоду становится серым, занимали широкие окна, в которых был выставлен всякий хлам для завлекания туристов. Возможно, все эти статуэтки, лампы, шкатулки, брошки и прочая ерунда и имели какую-то ценность, но явно не относились к шедеврам антиквариата.

Но оказалось, что Саша просто ошиблась дверью. Магазинчик ширпотреба для туристов плавно перетекал в витрины обувной лавки, а галерея хорошо спрятала свою маленькую дверь по соседству, да еще и завесила окна плотными светлыми жалюзи. В занавешенном окне, словно в нише, скромно пристроились маленькая икона, пара чего-то деревянного, похожего на хохлому, только спокойнее, коричневее, скромнее. Не обошлось и без керамической тарелки из Деруты со сценой из жизни Святого Франциска.

Неприметную дверцу в самом углу дома хорошо маскировали светлые камни, словно заплатки, сиявшие на бежевом фасаде. Девушка подозревала, что они и придают сияние фасадам, когда солнечные лучи освещают все вокруг.

Саша открыла дверь