Читать книгу - "Перемените обстановку. Не упусти свой шанс. На грани смерти - Д. Чейз"

Доктор Мелиш дал мне телефон племянницы. Он сказал, что ее зовут Дженни Бакстер. Я набрал номер, но никто не подходил. Слегка раздраженный, я минут пять прохаживался по комнате, затем позвонил еще раз. Опять никакого ответа. Я подошел к окну и выглянул. Улица внизу была полна народа. Прохожие, сновавшие во всех направлениях, выглядели неряшливо, большинство казались грязными. Здесь были в основном женщины, вышедшие за покупками. Уйма ребятни – давно не мывшихся, если судить по внешнему виду. Машины, запрудившие мостовую, были покрыты цементной пылью. Позже я узнал, что цементная пыль была главным врагом города, худшим даже, чем скука, считавшаяся врагом номер два.

Я снова набрал номер Дженни Бакстер и на сей раз услышал женский голос.

– Алло?

– Мисс Бакстер?

– Да.

– Говорит Лоуренс Карр. Ваш дядя, мистер Мелиш… – Я сделал паузу. Или она знает обо мне, или нет.

– Ну, конечно. Где вы?

– В отеле «Бендикс».

– Вы не подождете еще часик, а к тому времени я уже закончу?

Вопреки ее учащенному дыханию – словно она только что бегом проследовала шесть лестничных маршей, (как я узнал позже, именно так и обстояло дело – голос звучал энергично и деловито.

Я был не в настроении торчать в этом убогом номере.

– А если мне подъехать? – спросил я.

– О, да… приезжайте. У вас есть адрес?

Я ответил утвердительно.

– Тогда приезжайте, когда вам будет удобно, хоть сейчас, – и она положила трубку.

Я спустился с третьего этажа по лестнице. Мои нервы попрежнему были в скверном состоянии и я не желал иметь дело со скрипучим лифтом. Я спросил дорогу у боя–негра. Он сказал, что Медокс–стрит находится в пяти минутах ходьбы отсюда, от отеля. Поскольку мне лишь с трудом удалось найти место для машины, я решил идти пешком.

Шагая по главной улице, я заметил, что на меня обращают внимание. Постепенно до меня дошло, что люди глазеют на мой костюм. Когда идешь по главной улице в Парадайз–Сити, встречаешь конкурентов на каждом шагу. Там прямо–таки приходится хорошо одеваться, но здесь, в задыхающемся от смога городе, все казались мне оборванцами.

Я нашел Дженни Бакстер в служившей ей офисом комнате на шестом этаже большого запущенного дома без лифта. Я вскарабкался по лестнице, чувствуя под воротничком шершавую цементную пыль. Перемена обстановки? (Ничего не скажешь, Мелиш подобрал мне чудную обстановку).

Дженни Бакстер было тридцать три года. Высокая, примерно, пять футов девять дюймов, с массой неопрятных черных волос, заколотых на макушке и, казалось, готовых в любой момент рассыпаться, худая. По моим стандартам ее фигуре не хватало женственности. Ее груди были маленькими холмиками, не привлекающими сексуально – совсем не такими как у других женщин, которых я знал в Парадайз–Сити. Она выглядела слегка истощенной. Невзрачное серое платье, надетое на ней, она, должно быть, сшила сама – ничем другим нельзя объяснить его покрой и то, как оно висело на ней. Хорошие черты, нос и губы превоходны, но что заворожило меня, так это глаза – честные, умные и проницательные, как у ее дяди.

Она что–то быстро писала на желтом бланке и, когда я вошел в комнату, подняла голову и посмотрела на меня.

С чувством неуверенности я остановился на пороге, недоумевая, за каким чертом явился сюда.

– Ларри Карр? – У нее был низкий и выразительный голос. – Заходите.

Едва я шагнул в комнату, раздался звонок телефона. Она взмахом руки указала мне на второй из двух находившихся в комнате стульев и сняла трубку. Ее реплики – в основном короткие «да» и «нет» – звучали энергично и сухо. Похоже она владела техникой контроля над собеседником, не дававшей разговору затянуться.

Наконец, она положила трубку на рычаг, провела карандашом по волосам и улыбнулась мне. Улыбка моментально преобразила ее. Это была чудесная, открытая улыбка, теплая и дружеская.

– Извините. Эта штука звонит, не переставая. Значит, вы хотите помогать?

Я сел.

– Если сумею. – Я сам не знал, искренне ли говорю.

– Но только не в таком красивом костюме.

Я выдавил улыбку.

– Конечно, но вина тут не моя. Ваш дядя не предупредил меня.

Она кивнула.

– Дядя – прекрасный человек, но его не интересуют детали. – Она откинулась на спинку стула, разглядывая меня. – Он рассказал мне о вас. Буду откровенна. Я знаю о вашей проблеме и сочувствую, но она меня не интересует, потому что я… У меня сотни своих проблем. Дядя Генри говорил, что вам нужно оправиться, но это ваша проблема и, по–моему, вы сами должны ее решить. – Она положила руки на усеянный пятнами бювар и улыбнулась мне. – Пожалуйста, поймите. В этом страшном городе нужно очень много сделать, очень многим помочь. Мне не хватает помощника и у меня нет времени на сочувствие.

– Я и приехал помогать. – В моем голосе против воли прорвалось раздражение. За кого она меня принимает? Что ей от меня требуется?

– Если бы я только могла поверить, что вы действительно хотите помочь, – произнесла она.

– Я уже сказал. Я приехал помогать. Так что же я должен делать?

Она достала из ящика смятую пачку сигарет и предложила мне.

Я извлек золотой портсигар, недавний подарок Сидни ко дню рождения. Портсигар был не из простых. Он обошелся ему в тысячу пятьсот долларов, и я гордился им. Если угодно, называйте это символом положения. Даже некоторые из клиентов с интересом поглядывали на него.

– Закурите моих? – сказал я.

Она посмотрела на сверкающий портсигар.

– Это настоящее золото?

– Это? – Я повертел портсигар в руке, чтобы она могла разглядеть его во всех подробностях. – О, само собой.

– Но ведь он очень дорогой?

Мне показалось, что цементная пыль сильнее заскребла шею под воротником.

– Мне это подарили… полторы тысячи долларов. – Я протянул портсигар ей. – Не желаете попробовать моих?

– Нет, спасибо. – Она вытащила сигарету из своей мятой пачки и с трудом оторвала взгляд от портсигара. – Будьте с ним поосторожней, – продолжала она. – Могут украсть.

– Так здесь воруют?

Она кивнула и прикурила от золотой зажигалки, подаренной мне одним клиентом.

– Полторы тысячи долларов? За такие деньги я смогла бы месяц кормить десять моих семей.

– У вас десять семей? – Я убрал портсигар обратно в задний карман. – Неужели?

– У меня две тысячи пятьсот двадцать две семьи, – сказала она спокойно. – Выдвинув ящик обшарпанного стола, она достала план улиц Люсвила и разложила его на столе передо мной. План был расчерчен фломастером на пять секций, они были помечены цифрами от 1 до 5. – Вам следует знать, с чем вы столкнетесь, – продолжала она. – Давайте объясню.

И она рассказала,