Читать книгу - "Автограф президента. Роман-воспоминание - Игорь Николаевич Прелин"

с собой соответствующий слесарный инструмент, и отправились два члена экипажа судна, доставившего в порт эти самые самосвалы. Приглядели они фары еще во время плавания к берегам развивающейся страны, но снять постеснялись, потому что на разгрузке всегда присутствовал представитель «Автоэкспорта» и чиновники соответствующих местных учреждений.

Стоянка, где после разгрузки находились самосвалы, естественно, охранялась, и похитителей задержали на месте преступления.

Приехав в полицию порта, я выяснил, за что и при каких обстоятельствах были арестованы наши моряки, и потребовал с ними встречи. Независимо от их проступка, они оставались советскими гражданами, и моя прямая обязанность заключалась в том, чтобы защищать их права и интересы.

Привели задержанных. Один из них оказался старшим помощником капитана, второй — механиком теплохода. Это были солидные пятидесятилетние люди. Более того, механик, как потом выяснилось, вообще оказался весьма заслуженным человеком, бывшим подпольщиком, орденоносцем, депутатом и почетным гражданином столицы одной из союзных республик.

Я уже собирался начать переговоры об их освобождении, как полицейский комиссар жестом остановил меня и сам произнес запомнившийся мне на всю жизнь монолог:

— Не волнуйтесь, господин вице-консул! Я отпущу ваших моряков. Мы очень признательны вашей стране за бескорыстную помощь и поэтому не будем предпринимать никаких мер. Но у меня вызывает недоумение одно обстоятельство! Я живу в бедной стране, у нас много проблем, одной из них является преступность. Но когда я задерживаю за кражу местного гражданина, я знаю, что он совершил ее чаще всего потому, что у него нет работы и ему нечем накормить своих детей. Но я не могу понять, почему ваши моряки, плавающие на таком прекрасном корабле, имеющие все, в том числе, наверное, и легковые автомобили, снимают фары с самосвала, который они же нам и привезли?! Вы можете мне это объяснить?

Комиссар оказался прав. Доставив старпома и механика на теплоход, я выяснил, что у обоих действительно есть «Волги», и вот на них как раз и не хватало этих самых желтых фар, за которыми они темной ночью отправились в опасное путешествие по охраняемому полицией порту.

И недоумение комиссара по поводу их «странного» поведения тоже было мне понятно. Он просто представить себе не мог, что в наших магазинах невозможно купить желтые фары, как, впрочем, и многие другие аксессуары и запасные части к автомобилям. Возможно, если бы комиссар лучше знал проблемы нашей автомобильной промышленности, он был бы к нашим морякам еще более снисходительным, а мне не задавал бы таких вопросов.

Но мне от этих рассуждений не стало легче. Я был готов провалиться от стыда из-за проступка моих столь уважаемых соотечественников.

Я посмотрел на задержанных и не заметил на их лицах раскаяния.

И тогда мне стало нестерпимо стыдно за державу, в которой даже почетные граждане занимаются мелкими кражами.

…Вот и после беседы с нечаянно перехваченными мной незадачливыми валютчиками я ощущал какой-то моральный дискомфорт, поэтому решил, пока жена с дочерью смотрят кино в посольском клубе, забежать домой и принять душ.

Сначала я даже не обратил внимания на этот звонок в дверь, но потом вспомнил, что я в квартире один и открывать придется мне. Пробурчав труднопереводимую на иностранные языки фразу, я закрыл воду, задрапировал полотенцем ту часть тела, которая обычно закрыта плавками, и пошлепал в коридор.

Еще издалека я заметил, что совсем близко у двери лежит какой-то конверт. Оставив его лежать там, где он лежал, я посмотрел в «глазок» и увидел, что лестничная площадка напротив моей квартиры пуста. Видимо, звонивший не дождался или не захотел ждать, когда ему откроют.

Наклонившись, я осмотрел обычный канцелярский конверт, на котором латинскими буквами было написано: «Г-ну Вдовину». Затем я осторожно перевернул его. Конверт не был заклеен, это меня сразу как-то успокоило, потому что конверты с «сюрпризами» всегда заклеены, и я взял его в руки.

Проявленная мной осмотрительность не была случайной и совсем не означала, что я чересчур бдителен или боюсь собственной тени: так предписывали инструкции, которыми руководствовались сотрудники дипломатических представительств всех стран. В последние годы развелось слишком много любителей направлять в различные адреса, в том числе в посольства и на квартиры дипломатов, пакеты, начиненные взрывчаткой или какой-нибудь пакостью. Эти любители как раз и рассчитывают, что иностранный дипломат без всяких предосторожностей вскроет пакет и тут же лишится рук, глаз, а то и жизни.

Но дипломаты, наученные горьким опытом своих неосмотрительных коллег, давно уже не проявляют поспешности при обработке полученной корреспонденции, а предварительно показывают ее специалисту, который с помощью рентгеновской аппаратуры и других хитрых приборов быстро определяет, есть ли в пакете что-нибудь, кроме корреспонденции, и чем это грозит тому, кто намерен познакомиться с его содержимым. И определяет это не кое-как, а стремится проделать все эти изыскания, не подвергая опасности и собственную жизнь, и поэтому для порядка помещает подозрительный пакетик в железобетонный бункер где-нибудь в дальнем углу территории посольства, да и вскрывает его не голыми руками, а с помощью специальных манипуляторов.

Но в моем случае все было чисто, я отогнул клапан и заглянул внутрь. В конверте находился один-единственный сложенный вдвое лист бумаги. Я вынул его из конверта, развернул и буквально обалдел от изумления: в руках у меня была ксерокопия бланка Управления национальной безопасности с грифом «конфиденциально», а на бланке были указаны хорошо мне знакомые фамилии ряда сотрудников советских учреждений в стране и напротив каждой из них колонки каких-то цифр.

Я сразу сообразил, какой документ попал ко мне в руки и почему тот, кто подсунул его под дверь моей квартиры, не пожелал передать мне его лично: это был график работы на следующий месяц того подразделения местной контрразведки, которое осуществляло слежку за советскими гражданами.

Глава 2

До конца киносеанса оставалось минут сорок, и я решил забежать в посольство. Если резидент там, я вполне успею доложить ему об этом неожиданном инциденте с конвертом и посоветуюсь, как поступать дальше.

Но ни конверт, ни находившийся в нем график работы контрразведки я с собой не взял. Кто его знает, с какой целью мне его подбросили? Может быть, для того, чтобы задержать меня с этим графиком по дороге в посольство и предъявить обвинение в недозволенной деятельности? С учетом такой реальной возможности нести сейчас конверт в посольство было бы непростительной глупостью.

…Мне сразу вспомнился случай с корреспондентом одной из центральных газет в соседней стране Стасом Климовым, отличным парнем и великолепным журналистом, с которым мне как-то пришлось лететь в одном самолете.

Это произошло