Читать книгу - "Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека - Александр Рыбин"

Илья и «делал» всех. Вот и финиш. Они первые. Какого черта он тогда не вышел из-за руля! Всё было бы хорошо. Но сзади визжали эти матильды, открывали шампанское, наливали ему шипучую, искристую жидкость в рот прямо из бутылки. Влад, чуть пошатываясь, вышел из машины, театрально раскланялся и застыл в томном реверансе. Все бурно зааплодировали. Илья же вдруг решил напоследок сделать «карусель». Выжал одновременно газ и тормоз; машинка крутанулась один раз, второй, обдав всех белесым облачком, запахло паленой резиной. Девчонки на заднем сиденье завизжали пуще прежнего. Народ расступился и устроил овацию. Но Илье этого было мало, он раскручивал машину раз за разом. Рванув в завершение изо всей силы руль, он на секунду потерял концентрацию; от этого машину развернуло в другую сторону, кинуло на тротуар, а оттуда, чуть взлетев, «мазда» влепилась в припаркованный «Лексус LX», возле которого стоял обалдевший от всего про исходящего хозяин внедорожника Арсен.

Арсен в гонках не участвовал, он обычно подъезжал сначала к старту, а потом не спеша подруливал к финишу. Не то чтобы он был в стороне, нет, он был вместе с компанией. Вроде такой же, но его от других мажоров отличало одно обстоятельство: у Арсена был свой бизнес. Два ресторана — один на Левбердоне, другой на Малиновского — и несколько саун. И, соответственно, он деньги тратил не папенькины, а свои. В общем, он был не совсем мажор. Арсен любил считать деньги. Остальные в их компании бабло не считали, они его тратили. Редко кто из них бывал на мели более двух дней. Мамы и папы покупали им крутые тачки, дорогие шмотки, деньги они брали в тумбочке, а тумбочки у папы и мамы были забиты доверху купюрами нежно — зеленого или розового цвета.

Их было пятеро, счастливчиков по жизни, как они тогда про себя думали: Илья — журналист, Влад — лаборант в мединституте, под покровительством своей маман, Сергей по кличке Агроном (папаша занимался скупкой зерна), Паша по кличке Пистолет, отец которого был ментовским начальником, и Арсен. Все они, кроме Арсена, дружили, чуть ли не с детского сада, потом закончили четырнадцатую гимназию; все прошли мученический путь в институтах, не посещая лекции, беря то и дело академические. Но судьбинушка «вьюношей» как-то хранила: ни у кого из них не было, по большому счету, проблем с законом. Так, по мелочи: штрафы, вызовы наряда на квартиру по звонку рассвирепевших от постоянного гогота соседей, когда они оттягивались по-черному. Но обычно Пистолет звонил папе — менту и тот всё как-то утрясал.

4 июня. 10 утра

Что там про романтику говорить! Про неё позже. А сейчас немного о странностях бытия. Капитан как-то несообразно ко мне отнесся. Будто я ему в карман плюнул. Или задолжал. Смотрит с хитрецой и подозрением. Тут какая-то тайна есть: расставаясь, он что-то буркнул по поводу журналистов… Видать, наш брат уже ему основательно насолил до меня. Так и хочется вывести его (в отместку) в какие-нибудь отрицательные герои в моем романе. Стал пробивать его по своей базе. Приличный человек. Четверо детей. Закончил Владивостокский морской университет, чем-то там награжден, в море рвется, как домой, а не наоборот. Ну да ладно…

Пишу дальше. Начало вроде Татьяне Владимировне приглянулось: ответила, что ждет продолжения. А я и сам в нетерпении, например, кого-нибудь замочить в порыве ярости, но знаю, еще рановато. Пишу — строчу, ждите, дорогой шеф. Будет вам и море, и…

Что меня повеселило от души, так это первое знакомство с местным населением — встреча на палубе с одним курсантиком. На мой вопрос, что привело его в море — может, романтика и всё такое, — получаю полуответ, полувопрос, который был довольно странен для меня:

— Романтики никакой. Все в семье моряки, а я куда пойду?

Фиксирую для себя: «Курсант Дима Серый (Серый — это у него фамилия такая), 38-й кубрик».

Сказал он это мне с какой-то обреченностью и безнадегой. Мол, не мне решать. Судьба. Наверное, введу этот персонаж в свою книгу.

Как будет дальше, я не знаю, но пока на корабле скучно и однообразно. Говорят, что завтра наконец мы выходим в море и начинается гонка. Поскорее бы уж!

Года три назад Илья, Влад, Агроном и Паша — Пистолет кутили на левом берегу в ресторане. Когда же пришло время оплачивать счет, Пистолет стал заигрывать с официанткой. Любезничал он с ней, как всегда, специфически, как сынок ментовского начальника. Заглядывать в разрез блузки, лапать за попку — это еще самое невинное в его так называемых шутках. Делал он это без улыбки, со взглядом наивного школяра. Девчонка пыталась перехватить его руки, но он застенчиво шептал ей пошлости и предлагал расплатиться за компанию где-нибудь в укромном месте. Официантка была, видать, неопытная: расплакалась и убежала в подсобку. Тут неспешно подрулили двое охранников, потребовали заплатить по счету побыстрее и подобру уносить ноги. В ответ на это Пистолет достал какую-то корочку и помахал ею перед физиономиями бульдогов. Ксива не произвела на них никакого впечатления. В общем, невинные шутки загулявших тогда еще начинающих мажоров конкретно стали перерастать в конфликтную ситуацию. Публика за столиками, подогретая спиртным, с интересом следила за переговорами двух сторон с демонстрацией зверских физиономий и жонглированием столовыми приборами. В общем, запахло жареным.

Народ, конечно, жаждал зрелища. Субтильные музыканты, повидавшие всё, продолжали лабать что-то из раннего Элиота Картера. Джаз придавал стычке пикантность: будто это происходило в тридцатые годы прошлого столетия где-нибудь в Нью — Джерси.

А когда один из охранников насильно стал усаживать худосочного, с длинным носом, с прической «Я Гоголь» Сергуню, которого категорически, когда он выпивши, трогать было нельзя, что и требовалось доказать, Агроном тут же полез на обидчика с кулаками. И наконец на авансцене появился Арсен. Отослав охранников, он предложил всем мировую. Пузырь войны сдулся, драки не последовало, и публика тут же потеряла к инциденту интерес.

Арсен оказался хозяином заведения. В этом парне чувствовалась внутренняя сила. Миндалевидные восточные глаза смотрели чуть с прищуром и иронией, грудная клетка рвалась из белоснежной рубашки. Уши у Арсена были изломаны и представляли собой два галушка, прикрепленные кое — как на красивое и мужественное лицо. Чувствовалось наследие борцовского ковра. Так они познакомились. А потом и подружились.

С двух карточек Илья еле наскреб семьдесят тысяч рублей. Еще в карманах брюк и курток он насобирал пятнадцать штук; с этими деньгами он и приехал к Арсену. Тот долго рассматривал рыбок в аквариуме, предложил кофе. Но деньги не взял.

— Я сказал, сто тысяч зеленых. Или покупай тачку.

— Арсен! У меня проблемы. Ты же знаешь, я сегодня не потяну такую сумму.

— Неделя тебя устроит? И то это за то, что мы в одной компании. У меня к тебе ничего личного. Больше я повторять не буду.

— Ты же знаешь, я еще разбил «мазду» Влада.

— Это твои проблемы.

— Может, как-то по-другому разрулить… — Илья замялся.