Читать книгу - "Экипаж. Команда - Андрей Константинов"

– А сколько, если не секрет?

– Извини, секрет. И все-таки – что это за барышня работает с вами?

– Это наша новая сотрудница и у нее есть свои резоны для того, чтобы вместе с нами искать Ташкента.

– Какие же? Или это уже ваш секрет?

– Она любила Антона, – чуть помедлив, ответил Нестеров. – И он ее, насколько мне известно, тоже…

– Что ж, значит у нее действительно есть резон, – посерьезнел Ладонин. – Надеюсь, вы меня с ней как-нибудь познакомите?… И, кстати, еще раз прошу простить меня за такое вот ребячество – больше никаких слежек не будет, обещаю…

И Игорь клятвенно сложил ладони на груди.

На следующий день смена Нестерова вышла в ночное. Объект – сколотивший состояние на паленой водке господин Андросян Рубик Суренович, славился своим нуворишеством и любовью к ночным загулам. Полторы недели назад он обратился в Красносельское РУВД с заявлением о том, что его горячо любимая жена уехала из дома за покупками в магазин «О'кей» и с тех пор от нее ни слуху ни духу. Поскольку в течение трех дней супруга дома так и не объявилась, а горе безутешного мужа не поддавалось описанию, гласникам ничего не оставалось, как завести розыскное дело. А два дня спустя оперативник Красносельского РУВД, в кабинете которого сердобольные милиционеры отпаивали Рубика Суреновича валерьянкой, проезжая через площадь Конституции, обратил внимание на то, как из ночного заведения «Де Илона», славящегося своей эротической шоу-программой, на полусогнутых ногах выкатился гражданин Андросян собственной персоной, поддерживаемый девицей явно не слишком тяжелого поведения. В сложившейся ситуации подобный способ релаксации показался оперативнику не слишком уместным, и он решил «выписать ноги»,[57]дабы составить собственное представление о богатом духовном мире потерпевшего.

Согласно настроечке, объект проводил этот вечер дома. Экипаж машины боевой с позывными «735» выдвинулся на юго-запад и в начале первого ночи припарковался на перекрестке Доблести и Рихарда Зорге. Паша запросил смену Климушкина и через пару минут из ближайшей к ним арки длиннющего дома-корабля вышел мрачный Костя. Причины его дурного настроения объяснялись просто – сегодня Климушкину-младшему исполнилось пять лет, а составлявший накануне наряд дежурный, забыв о настоятельной просьбе родителя, как нарочно запихнул счастливого отца в вечернюю смену.

Несколько лет назад с легкой руки Нестерова за Костей Климушкиным, славившимся неумеренным пристрастием к крепким алкогольным напиткам, закрепилось прозвище Шнапс-капитан. Нестеров до поры до времени очень гордился изобретенным им термином, пока однажды жена вдруг не затащила его в театр сатиры на Васильевском. Давали что-то из Чехова, и в какой-то момент Александр Сергеевич с удивлением услышал со сцены сие меткое определение, выяснив таким образом, что оно было выдумано великим русским писателем еще сто лет назад. Настроение, конечно же, было испорчено, хотя данное обстоятельство всего лишь свидетельствовало о том, что подлинная классика актуальна во все времена.

– Чего так поздно? – пробурчал Костя, протягивая руку выходящему ему навстречу Нестерову.

Судя по легкому перегару, день рождения сына, пусть и в полевых условиях, но тот все-таки отметил.

– Вам же все равно еще до часу стоять.

– Так ведь скучно же. Всю смену так под окнами и проторчали.

– Что, совсем никуда не выходил?

– Один раз. Где-то в восьмом часу до универсама смотался. Взял два шампанских, виноград, конфеты и пачку презервативов. Думали, ну, сейчас подорвется в гости – ни фига.

– А может, ждет кого-то?

– Может, и ждет. Хотя время-то уже позднее для визитов.

– Ну для «визитов»[58]как раз самое то, – рассмеялся Нестеров.

– Вообще-то, да. Ладно, давайте, заруливайте во двор. Мы там за кустами встали. Обзор, в принципе, неплохой, до подъезда метров сто, а ему из окон не видно. Я проверял.

Нестеров дал отмашку, и Паша закатил «девятку» во двор, остановившись рядом с синей «шестеркой» смены Климушкина. Козырев и Лямин пошли брататься с «грузчиками», а Полина осталась сидеть в машине.

Два бригадира неторопливо побрели следом за ними.

– Ты чего такой грустный? – спросил Нестеров.

– Я не грустный, я трезвый, – пожаловался Костя. – У меня сегодня сыну пять лет. Я ему обещал сегодня пораньше придти, а этот придурок Васильев меня в вечер поставил.

– Васильев может. Ему надо по сто раз на дню напоминать, у него ж в башке подолгу ничего не задерживается. Знаешь, как про него Нечаев говорит? Обличий бычий, а ум телячий. Кстати, поздравляю с рождением сына!

– Может, по пять капель, Сергеич? У меня тут немного коньячку во фляжке осталось.

– Ну раз такое дело – давай. Опять же, что-то холодать стало, а нам тут, похоже, всю ночь торчать… Только давай сначала прогуляемся, покажешь мне, что тут и как.

– Да чего тут смотреть? Короче: вон, третий подъезд справа, четвертый этаж, три окна во двор. Все три светятся, видишь? Лифт один, кодовый замок наши подобрали – 146. Ни консьержа, ни видеокамер в подъезде нет. Тачка, белый «Форд-Мондео», на стоянке, это за домом у парка. Вот, собственно, и все.

– Он на собственное фото похож?

– Да, в принципе, вполне опознаваем. К тому же, пока мы здесь торчали, других армян в этот подъезд вроде как не заходило.

– Ну ладно, – сдался Нестеров. – Пошли тогда, что ли, на лавочку сядем…

Они успели опрокинуть по два коньячных наперстка и едва только закурили, как во двор въехал черный «Порше Бакстер». Климушкин мечтательно проводил глазами неторопливо скользившую мимо них тачку и закатил глаза: «Мать моя, женщина! Бакстер! Вертикальный руль, коробка-автомат „Типтроник“, двести пятьдесят километров, откидной верх… Сергеич, знаешь, сколько такая музыка стоит? Семьдесят тысяч баксов!!!.. Эх, недаром люди говорят: кто как живет, тот так и ездит».

Но это был еще не финал. Тачка остановилась прямо у подъезда объекта, и из нее вышла ослепительная брюнетка в темно-синем, плотно облегающем тело платье с потрясающим по глубине и содержанию декольте. В осадок выпали все – и бригадиры, и их «грузчики». Девица закрыла машину и, застучав каблучками, направилась к подъезду. Завороженные ее походкой «грузчики» пораскрывали рты и, разом позабыв о своих служебных обязанностях, застыли на месте, пожирая глазами удаляющуюся фигурку.

Нет, все-таки это очень правильно, когда хотя бы в одном из двух сменных нарядов присутствует женщина. Поняв, что в данной ситуации от мужиков ничего путного не дождешься, Полина решительно взяла инициативу на себя, кинулась к подъезду и вошла в него буквально на плечах девицы. Через пару минут Ольховская вернулась к машине и рассказала, что девушка вошла именно в квартиру объекта, причем гражданин Андросян встретил ее радостными восклицаниями. Содержание восклицаний осталось для Полины загадкой, поскольку объект голосил на родном ленинаканском наречии…