Читать книгу - "Отмороженный - Фридрих Незнанский"

– Во-первых, она не моя, – сказал Горюнов. – И даже думать об этом забудь!

– Случилось что? – встревожился Холин. – Когда вы с ней уехали, только об этом и говорили…

– Мало ли кто что говорил! – вскипел Горюнов. – Чтоб я больше не слышал эти намеки. Ты понял?

– Понял, все понял, – покаянно затряс головой Холин. – Значит, не останешься, хоть до утра?

– Некогда мне, Петр Авдеевич, – сказал Горюнов. – Я пойду прогуляюсь. Чтобы через полчаса машина была. Хоть танк. Меня не касаются ваши трудности! И я еще разберусь, почему и где раскатывает ваше начальство, бросив полк без техники.

Он хлопнул для острастки дверью и вышел на плац. Там проводились занятия. Много новых лиц. Почти все незнакомы. Его не узнают. И слава Богу.

Он прошелся мимо клуба. Когда-то здесь все бурлило. Репетировали, пели.

…В то утро Сережа Горюнов смотрел из окна штаба через забор части на дежуривших чеченцев. Уже трое сидели на корточках. Ждали. Откуда такое терпение?…

За его спиной полковник Романов, он же «батя», подписывал, рассеянно посматривая, какие-то списки.

– Ну ты все там учел, а? – спросил его в который раз Романов. – Не будет, как в прошлый раз с телевизорами? То тому не досталось, то другому…

– Недовольные будут всегда, Николай Васильевич, сколько можно объяснять? Не было бы телевизоров, не было бы недовольных. Основной закон социальной справедливости. Вы хоть милицию вызывали? Сколько это будет продолжаться?

– Это ты про чеченцев этих? А кому они мешают? Сидят и сидят, – добродушно отмахнулся «батя». – Были вчера из УВД. Забрали, потом отпустили.

– Потом приедут из корпуса и скажут, что продаем им оружие.

– Ладно, с ними разберемся… – поднял голову от списков «батя». – Ты другое скажи. В Москву звонил?

– Этой ночью, – вздохнул Сережа. – Да все нормально, что вы волнуетесь? В списках в отставку, на пенсию то есть, полковник Романов пока не значится. Слишком хорошие результаты показывает вверенный вам полк во время инспекторских проверок! Ценный вы кадр, Николай Васильевич. Трудно министру обороны с вами расстаться.

– Ну ты полегче все-таки, полегче… Без прикола не можешь. И что значит – пока?

– А вот пока эти… – Сережа указал подбородком на окно, – будут здесь торчать. И никакие меры приняты не будут.

– Что мне прикажешь – их перестрелять? – побагровел полковник. – Ты говори, да не заговаривайся! Условие он мне ставит. А если они говорят, что на офицерских жен приходят смотреть? Запретишь? Если ихние мужья только смеются? А тебе больше всех надо, так?

– Кого это перестрелять? – В кабинет без стука вошла Аглая Степановна – бодрая, помолодевшая, а за ней обворожительная Алла Тягунова. И будто посветлело в кабинете, будто разгладились морщины на улыбающемся лице полковника.

– Какие ужасные слова вы говорите, Николай Васильевич! – продолжала библиотекарша. – Ваш тезка, он же наш величайший писатель, этого бы не одобрил!

– Это вы о ком? – спросила Алла, присаживаясь на стул без приглашения.

– Ну как же, – ужаснулась Аглая Степановна. – Как ты можешь спрашивать! Гоголя – и не знать… Мы только на одну маленькую минуточку, Николай Васильевич. Найдите управу на вашего самодура Белугина. У меня просто нет слов! Отказывается вызвать из Барнаула настройщика рояля и не дает нам плотничий инструмент!

Романов вопросительно посмотрел на своего писаря, потом спросил:

– Это, простите, о чем? Зачем вам инструмент? Что, у нас в полку нет плотников?

– Мы собираемся поставить оперу, – сказал Сережа, переглянувшись с Аллой. – Будем раскрывать рот под фонограмму. Но репетировать все равно надо. Поэтому нужен настройщик.

– Ах, оперу! – хлопнул себя по лбу «батя». – Так бы и сказали.

– Прибедняетесь, ох, прибедняетесь! – погрозила пальцем Горюнову Аглая Степановна. – Под фонограмму… Кто-то, может, и будет под фонограмму, а у вас с Аллочкой такой дуэт получился! И супруга ваша нам споет, Николай Васильевич. Вы не думайте, мы всех привлечем и охватим.

– И меня? – прижал руки к груди «батя». – Репетицию хоть пустите посмотреть?

– Конечно, вы же наш меценат, – проговорила таинственно Аглая Степановна. – Значит, мы так можем этому ужасному Белугину и передать?

– Так и передайте, – кивнул довольный – рот до ушей – «батя». – Тем более на носу смотр самодеятельности. Приказ пришел по корпусу… – Он опять вопросительно посмотрел на Сережу.

Тот, выдержав паузу, кивнул. Да, мол, что есть, то есть.

Алла потянула за собой к выходу библиотекаршу, но та вдруг страдальчески улыбнулась и театрально приложила руку ко лбу.

– Ах да… Чуть не забыла. Только не знаю, стоит ли? Ну ладно, раз уж начала, отниму у вас еще минуту драгоценного времени. Словом, позапрошлой ночью, когда меня, глядя на этот прекрасный дуэт, посетила идея об опере, ко мне подошли ребята в противогазных масках… Не помню, что они горячо так говорили, возможно, клялись в любви к литературе, но потом повалили меня на траву и тоже надели на меня маску…

– Как? – вскрикнула Алла и прижала ладонь ко рту.

– Представляете? – продолжала, волнуясь, библиотекарша. – Ну вы, мужчины, меня понимаете. А при Аллочке я не хочу… Я, конечно, стала звать на помощь. На мои крики прибежал еще взвод… И тоже в противогазах. Но я не знала, что у нас начались учения.

– И… И что? – только и спросил «батя».

– Ну я же не могу при Аллочке! – возмутилась Аглая Степановна.

Утром личный состав полка был выстроен на плацу. В противогазах.

Вдоль шеренг шествовали полковник Романов, офицеры и Аглая Степановна. За этим действом следили из окна клуба Алла и Горюнов.

Пластинка крутится, звучит музыка Верди. Это дуэт из «Травиаты». С раскаленного неба стекает тяжелый зной. Зыбкое марево над размягченным асфальтом, на котором происходит это странное действо…

– Черт знает что! – восклицает Алла. – Она что, хочет найти виновников по противогазу? Кто это придумал, не знаешь?

– Капитан Холин, – отвечает Сережа. – Редкого ума идиот.

– Зачем ей это нужно? Не пойму! – возмущается Алла.

Процессия продолжает медленно продвигаться вдоль шеренги. Жара усиливается, из-под масок течет пот. Впрочем, не только пот. У одного солдатика, ай-яй, по штанине течет струйка. Прямо в сапог.

Аглая Степановна приостанавливается. Останавливаются и остальные. У воина явно дрожат от страха коленки. Ну что, он? – вопросительно смотрят распаренные офицеры на нее. Но она лукаво улыбается.

– Нет, не он, мне просто показалось. – И быстро идет дальше, уже никого не разглядывая. Что ей надо, она увидела. А остальное – не ваше дело. Офицеры с облегчением смотрят ей вслед. Кажется, обойдется без ЧП. Кина, то бишь скандала, не будет.