Читать книгу - "Гидра-2. Криминальные истории 60-х - Анатолий Васильевич Васильев"

освобождения. Я даю вам слово, граждане судьи, и в вашем лице всем людям страны, что я никогда больше не окажусь на скамье подсудимых, что я буду достоин великого звания — Человек СССР.

Наслаждаться хочу я московской природой,

Находиться в семье среди добрых людей.

Хочу быть я вместе с любимой свободой,

В компании лучших, хороших друзей.

Работать хочу на родном мне заводе,

В ногу идти с комсомолом хочу.

Как яркое солнце на небосводе,

Я честным трудом свою жизнь освещу.

О, если бы вы знали,

Доверие ваше останется в сердце моем навсегда.

Что может свободы милей быть и краше?

Что может быть честного лучше труда?

Граждане судьи, это я написал слова своего сердца, которые все 5 месяцев неотступно следуют за мной. Находясь в Бутырской тюрьме, я о многом передумал. Полностью осознал все свои плохие стороны жизни и еще раз даю вам слово, что впредь никогда не только не окажусь на скамье подсудимых, но и сам буду бороться с хулиганством, буду вести борьбу с хулиганами и тунеядцами, пусть даже я сам в настоящее время не ушел далеко от них.

Я надеюсь, что вы поймете меня правильно и пойдете мне навстречу, если снимете часть приговора народного суда, то вы поможете мне найти правильный путь в светлое будущее быстрей, чем оно может прийти самое.

Заключенный Баландин.

ЖАЛОБА ОСУЖДЕННОГО РЯБИНИНА В.Д.

Вы ежедневно рассматриваете дела уголовных преступников по их жалобам на приговор суда. Есть среди жалоб всякие, лишь бы выгородить себя. Но у меня просьба очень откровенная и чистосердечная. Прошу вас устранить ошибки, допущенные следствием судом и мной самим. Я вам опишу коротко о себе и постараюсь сказать только правду. Я родился в семье, мать и отец были неграмотные. Из родства у меня сестры. Они окончили все институты и смогли правильно понять жизнь и нашу Партию. Я же один рос, мальчик рано лишился отца, а мать, верующая в бога, тащила меня в церковь. Я не был пионером, а вязался большинство с уличными ребятами, которые тоже не были заинтересованы в чем-либо полезном для общества и для своего правильного воспитания. Вот мой результат жизни. Я имею фактически 7 судимостей с 1949 г. Отсидел 11 лет в исправительных трудовых лагерях. Очень много пережил, ибо с 18 лет я попал в лагерь. Но все годы я работал на общих, самых тяжелых работах. Благодаря здоровью и работе я остался жив. Теперь настал мой через именно обратиться к вам, в ЦК КПСС, с просьбой о пересмотре моего дела, которое было рассмотрено 10 апреля 1964 года. На суд я скажу прямо, что я попал к жестокой судье, и она вынесла очень жестокий приговор, не взял ничего хорошего. Я ведь был членом бригады коммунистического труда, и это для меня было святое. Это было самое дорогое, о чем я мог мечтать, а теперь об этом коллективе я могу быть только во сне.

Я освободился в 1964 г., 5 января, сидел по Указу от 4.06.47 г. ст. 1 ч. 1, был приговорен к 5 годам. ИТК отбыл календарно, ибо имел нарушения лагерного режима и ни под какие льготы не попал. Вам долго описывать. Нов 1958 г. я уже решил не быть больше на скамье подсудимых и не быть за колючей проволокой и в презрении у народа. Я с 1958 г. был бригадиром, отбывал на повале леса и строительстве железной дороги.

Виноват мой характер, но он уже полностью изменился.

Главное в жизни труд. Именно труд отливает металл и человеческий характер. Так сказал Гагарин, и это я постиг. Я освободился, прописался в городе, устроился в СМУ-8 разнорабочим и начал трудовую жизнь. Стал сварщиком. За хорошую работу был послан учиться на повышение квалификации, т. е. стал дипломированным сварщиком. Учился только на «хорошо» и «отлично», ибо дорожил доверием коллектива и изо всех сил стремился быть человеком.

Однажды встретил старого товарища, мы с ним разговорились, и в конечном разговоре он даже стукнул меня ножом, но не сильно за то, что я с ним не согласился в жизненных взглядах. Об этом знают только мать и жена. Кличка его Колдай.

19.02.64 г. я ехал из больницы от честного парня. Мы с ним выпили, а мне много пить нельзя, ибо я очень слабо пью. Ехал на 221-м автобусе домой, мне надо было сходить. Я прошел вперед, с правой стороны стояла гражданка Любезнова, и в руке у нее была сумка, и, проходя мимо, народу было много, я влез к ней в сумку. Как это произошло, даю вам слово, сам не пойму. Но рука, мол, была в сумке. Любезнова дернула сумку и обратилась ко мне: «Положи на место». Я сам оторопел и бросил на пол. Передо мной были только уже проволока и лай собак. Я был задержан на месте преступления. Меня доставили в 100-е о/м, посадили в камеру. Не буду высказывать, что у меня было на душе, но я сам ненавидел себя, ибо знал, что одна дорога — тюрьма, не было никаких сомнений. И вот в 10 часов вечера меня вызвал следователь. В милиции меня не знает следователь, но он старый, хорошо опытный. Вызвал меня на откровенный разговор, и я ему все честно рассказал, как случилось. Причем рассказал ему все честно, ничего не скрывая. Он посидел, подумал и стал составлять протокол допроса. Я его попросил, чтобы он не писал правды в протокол, т. е. что в сумку я не лазил. Мне делали очные ставки и отправили в тюрьму. Защитника наняли мать и жена, и он мне сказал, что меня будет судить выездная сессия.

Придя на суд, я увидел жену, которая ждала 5 лет, мать-старушку и партийного работника СМУ — главного инженера, т. к. коллектив и постройком постановили ходатайствовать перед нарсудом о смягчении меры наказания. Откуда я мог знать в тюрьме, что коллектив не бросил меня, а идет мне на помощь, и не признавался. Все знали, что я ранее судим, но поверили мне, и мне очень тяжело, что я не оправдал доверия коллектива.

У нас есть воспитатели, которые нам дают правильные понятия, ведут массовые политбеседы и хотят выпустить на волю хороших людей.

Прошу помочь мне снизить срок наказания. Жена не сможет ждать вторично, мать