Читать книгу - "Волчья сотня - Наталья Александрова"

«От рабочих и крестьян, прежде всего от коммунистов,требуется упорное изучение военного дела».

Л. Троцкий. Известия ЦК РКП(б), 191

В душном, прокуренном, пропитанном запахами самогона, лука инемытых человеческих тел вагоне поезда Харьков – Ценск ехал плотный немолодойчеловек в офицерской шинели без погон, с маленькой острой бородкой и темнымимешками под глазами. Он безуспешно пытался заснуть, но разговор двух солдат,вольготно разместившихся на скамье рядом с ним, не давал ему никаких шансов.

– Говорят старые люди: теперь последнее время, скороконец света. Может, оттого и в поездах такая бестолочь? Ни свистка, ни звонка,ни билетика. Есть ли машинист, нет ли его – не знаем. Кто топит, тот и едет.

– А со мной как-то было: не то еду, не то ползупоездом. Лесок, зовут нас дрова рубить, паровоз топить. Не до работы.Стрелочникову хату разобрали, несем сухое-то топливо к паровозу – что такое?Нет машиниста, и когда сбег, никто не приметил! Пошукали его недолго и пошли.

Плотный господин поморщился, брезгливо покосился на своихсоседей и встал.

На всякий случай – от греха – прихватив свой вещмешок, ондвинулся к тамбуру – глотнуть свежего воздуха. Перешагивая через чужие узлы исвертки, а кое-где и через головы людей, которым не досталось места на скамьеили полке, плотный господин не обратил внимания на то, что следом за нимдвинулся молодой широкоплечий казак в черной, несколько поношенной черкеске.

Добравшись наконец до тамбура, плотный господин с приятнымудивлением заметил, что там никого нет, кроме невысокого кавалерийскогоунтер-офицера с плоским и невыразительным восточным лицом, – может быть,из калмыков или киргизов.

Плотный господин откатил в сторону вагонную дверь и судовольствием подставил лицо свежему осеннему ветру. Почему-то удовольствие отэтой свежести очень быстро прошло, уступив место странной тоске. Действительно,в этом ветре чувствовался запах унылой осенней степи, бесконечных верст безжилья и приюта, запах медленного умирания.

Плотный господин отодвинулся в теплую глубину тамбура, гдебыло хоть и душно, но как-то спокойнее. В это время дверь тамбура отворилась, ина пороге появился тот самый молодой казак, который следовал за брезгливымгосподином по вагону. Переглянувшись с унтер-офицером из калмыков, казак плотнозакрыл за собой дверь и, шагнув к плотному господину, с ласковым укором сказал:

– Нехорошо, ваше благородие.

– Что такое? – высокомерно проговорил господин,поворотившись к казаку, но тот подошел к нему совсем близко, ухватил за отворотшинели и могучей рукой подтолкнул к распахнутому проему вагонной двери, ктоскливому степному ветру и ритмичному грохоту убегающих под колеса рельсов.Высокомерный господин попытался ухватиться за что-нибудь, но казак так хитродержал его своей рукой, что господин оказался совершенно беспомощен. Он скосилглаза на стремительно несущуюся под ним насыпь и с ужасом подумал, что сейчас,вот сейчас казак разожмет руку, отпустит шинель, и немолодое нездоровое тело настрашной скорости грянет вниз, на насыпь или под колеса. Думать об этом ужасноне хотелось.

– Что вам нужно?! – пролепетал господин еле слышнослабым от страха голосом.

– Куда едем, Георгий Ардальонович? – невозмутимоспросил приблизившийся унтер-офицер.

Таким тоном он мог бы спросить попутчика в самой мирной,самой привычной обстановке. Эта будничность вопроса особенно испугала ГеоргияАрдальоновича. И еще больше испугало его то, что этот совершенно незнакомый емуунтер знает его имя-отчество… Значит, отпадала слабая надежда на то, что этидвое – обычные грабители и удовлетворятся его вещмешком… Хотя и в мешке былонемало важного, немало такого, за что его очень даже могли убить. Но раз егознают по имени – это может быть только одно: провал.