Читать книгу - "Удар "Молнии" - Сергей Алексеев"

— Шестой час! За нами пришла машина!

— Идем! — воскликнул он и схватил спортивные брюки.

— Брось эту дрянь! — велела она и, распахнув створки белого шкафа, вынула белоснежный костюм-тройку. — Хочу, чтобы ты был красивым и элегантным.

В коридоре уже слышались шаги Мангазова.

— Молодые, пора! — поторопил он бодрым, веселым голосом. — Вас ждут дальние страны!

Грязев побрился, протер лицо лосьоном и обрядился в костюм. Все был прекрасно, разве что чуть смущала «бабочка» с рубином. Как бы крадучись, он плеснул себе в стаканчик «Двина» и выпил.

— Не злоупотребляй моей добротой! — засмеялась она и погрозила пальчиком. — Нам в дорогу!

Лариса обрядилась в какой-то белый, индийского типа наряд с широким легким шарфом, который можно было набрасывать на голову, попросила застегнуть жемчужное ожерелье на шее, молниеносно сделала легкий макияж. Потом под восхищенные возгласы Мангазова они пили кофе на кухне, и Грязев, изображая Пашу-дурачка, с блаженной улыбкой сообщил, что его жена — беременна. Алика почему-то это известие слегка расстроило, хотя он не подавал виду, и что-то забалагурил по поводу продления рода, любви к детям и внукам. Скорее всего, беременность не входила ни в расчеты, ни в контракты, ни тем более в инструкцию по обработке «объекта», выданные Вале-Ларисе.

Мангазов пригнал крошечный микроавтобус иностранного производства, с очень удобными раскидывающимися креслами, маленьким столиком и даже холодильником. А кроме того, водительское кресло отделялось толстым стеклом и темной занавеской.

И единственная дверь в этот комфортабельный салон открывалась лишь из кабинки водителя, невзрачного бровастого человека, который не проявлял к пассажирам никакого интереса. Эдакий типичный извозчик.

Два больших чемодана стояли за креслами, притянутые резиновыми жгутами. Никакого морского путешествия не намечалось. Очевидно, Грязева с молодой женой решили везти в Турцию через Чечню и Азербайджан. Никакой мороки с паспортами, визами, кораблями. По дороге возлюбленная накачает коньяком «Двин», и очнешься уже в центре подготовки диверсионно-разведывательных формирований «Шамиль».

— Ангела нам в дорогу! — пожелал Грязев, усаживаясь в кресло.

— Что ты сказал? — насторожилась законная жена, несколько отстраненная, отвлеченная болью в животе.

— Я сказал, милая, что пускаюсь в эту дорогу с ангелом!

Она приняла это на свой счет, улыбнулась и поправила ему галстук-«бабочку», все время поддавливающий, как жесткий собачий ошейник.

Бежать надо было при первой же проверке документов, где-нибудь на посту ГАИ. Демонстративно выйти из автобуса и дать деру. Менты всполошатся, побегут догонять, и лучше, немного подразнив их, позволить взять себя. Они обязательно возьмут Алика с женой, но это уже их проблемы. Учитывая сегодняшнее состояние с преступностью, непременно начнется разбирательство, и тут придется наваливать на себя все смертные грехи, чтобы ни в коем случае не отпустили. Мангазов наверняка выправил хорошие документы, выстроил легенды, так что вроде бы и задерживать не за что…

На выезде из Москвы их остановили, однако гаишник проверил лишь водителя, козырнул и взмахнул палкой. Законная жена вынула из холодильника две банки с соком, сама вскрыла и подала Грязеву. Конечно, неплохо бы попутешествовать вот так, с невиданным комфортом, чтобы потом было что вспомнить. Сбеги, — и эта сказка никогда не повторится…

В какой-то момент ему показалось, что везут в аэропорт Домодедово. Это был бы самый лучший вариант: расстаться с женой у стойки спецконтроля и исчезнуть в огромных недрах вокзала, без милиции и разбирательства. И пусть себе летят на здоровье… Но микроавтобус уверенно повернул на дорогу к Кашире — маршрут, как и все в этой операции, был проработан. Грязев немного откинул сиденье и стал любоваться своей женой. В индийском сари — знала вкусы мусульманского Востока! — она выглядела прелестно: тонкая, нежная, благородная и неприступная. У какого мента откроется рот спросить документы?.. А низ живота у нее продолжал болеть — так и не отнимала руку, поглаживала, грела, скрывая страдания. Грязев несколько раз попытался заигрывать с ней, смотрел влюбленно, искал пальчики в складках ткани; она встречала это дежурно, без восторга, тщательно пряча брезгливость. А ему в тот миг хотелось, чтобы на месте законной жены оказалась другая женщина, также имеющая два имени, две какие-то странные жизни: одна — для дорог, вагонов и случайных встречных, другая — для ветреного берега океана, где в каждой раковине было спрятано по жемчужине.

Он чувствовал великое противоречие в женских душах, но как ни искал, не мог найти иной, более значимой и убедительной причины, чем стремительное угасание мужского начала в мужчинах. Все произошло на посту ГАИ у развилки дорог близ Каширы.

Двухрядное движение сужалось, втискивалось в специальный пропускник, огороженный трубами и железобетонными блоками. Здесь была тотальная проверка автотранспорта: у иных только проверяли документы и груз, а некоторые машины, особенно иномарки, загоняли в тупик со шлагбаумом и делали форменный обыск, как на блокпостах в «горячих точках». Заметив медленно движущийся хвост автомобилей, Грязев решил, что лучшего места не будет до самого Воронежа. Равнодушно подремывая в кресле, он следил за Мангазовым и отмечал его уверенность и хладнокровие. Поджидая очереди, он даже стал ленивее, равнодушно поглядывал, как в дождевых росчерках снует возле машин вооруженный автоматами ОМОН.

Он не шевельнулся, когда гаишник в мокром бронежилете указал им путь в тупик. Четверо серых автоматчиков закончили обыск очередной машины и приступили к микроавтобусу. Один встал со стволом наготове в стороне, трое приблизились к машине с разных сторон. Грязев ждал щелчка в замке на двери и команды предъявить документы. Выгонять под дождь мирную пару в белых нарядах было бы преступно… Замок щелкнул, дверь распахнулась.

— Всем выйти из машины! — был приказ. Их поставили руками на кузов, рядышком. Мангазова и водителя — с другой стороны. Один омоновец нырнул в салон, двое занялись личным обыском. Грязев неожиданно пожалел, что на улице дождь и пустырь за насыпью дороги, по которому придется удирать, в лужах, грязных колеях и высоком прошлогоднем репейнике. Пропал белоснежный костюм! Поди, и не поносить больше такого…

— Прощай, Лариса, — сказал он, когда омоновец в беспалых грязных перчатках стал приближаться к нему.

Она не расслышала или не успела никак среагировать на фразу, брошенную вполголоса и как бы ненароком. Грязев обернулся к омоновцу и замер с открытым ртом… Перед ним был майор Вася Крестинин. Его задубевшую на ветру и холоде красную физиономию невозможно было спутать. Грязев знал, что Васю пригласили в «Альфу», которая не имеет никакого отношения к ОМОНу и подобным проверкам на дорогах… Крестинин сделал ему знак — «не вижу», с ленивой строгостью предупредил:

— Стоять спокойно… Личный обыск.